Книга Огонечек для ледяного герцога, страница 79 – Элен Славина

Он встал, отряхнул ладони и кивнул на чайник в моих руках. В его глазах читалось некое странное одобрение.

— Кажется, ты нашла то, что нужно. Детям нужно горячее питьё.

Пока вода набирала тепло, Флора, ободрённая жаром от огня, принялась с новым рвением обследовать дальний угол. И с торжествующим, почти счастливым вздохом вытащила оттуда грубую, но целую деревянную кровать, застеленную пожелтевшим соломенным матрасом.

— Смотри, Раэлла! Постель! — она осторожно, с материнской нежностью, уложила на него уже засыпающего Кая, заботливо укрыв его краем нашего покрывала.

Я не смогла сдержать улыбки, глядя на сестру, и закусила губу, чувствуя, как по щекам катятся предательские слёзы. Эта маленькая, не по годам взрослая девочка, в самый тёмный час проявляла такую стойкость и заботу, что моё сердце сжималось от гордости и боли одновременно. Она вырастет прекрасной хозяйкой. И удивительной матерью.

Налив в жестяные, помятые кружки кипяток, я бросила туда щепотку душистых трав. Пряный, знакомый аромат мгновенно наполнил сторожку, словно живое существо, оттесняя запах пыли, страха и неизвестности.

Я протянула одну кружку Флоре, а затем, сделав глубокий вдох, подошла к Талориану. Он стоял на своём посту у двери, неподвижный, как изваяние, его взгляд был устремлён в тёмную щель между дверью и косяком.

— Возьми, Талориан, — тихо сказала я, протягивая ему вторую кружку.

Он медленно повернул голову.

Его пальцы обхватили кружку, и на мгновение наши пальцы встретились. Его кожа была обжигающе горячей после ночного холода.

— Спасибо, родная, — его голос прозвучал неожиданно мягко, почти нежно. И прежде чем я успела что-то понять, он легко притянул меня к себе.

Я не сопротивлялась.

Это было именно то, в чём я так отчаянно нуждалась — не в страсти, не в ярости, а в простом человеческом тепле, в уверенности, что я не одна. Он просто прижал меня к своей груди, и суровый, холодный герцог куда-то исчез, остался только мужчина, который согревал меня своим телом, своим дыханием.

Я уткнулась лицом в его плащ, пахнущий морозом, дымом и чем-то неуловимо своим, и позволила себе на мгновение расслабиться, почувствовать себя не воительницей, не главой семьи, а просто женщиной. Защищённой.

Перстня на его пальце не было, и в этой маленькой детали таилась целая вселенная надежды. Может быть, он и правда оттаивал. Для меня.

После нескольких минут, проведённых в тишине, под мерный треск огня и ровное дыхание детей, я сделала шаг назад. Мои щёки горели.

— Я пойду к ним, — прошептала я.

Он кивнул, отпуская меня, и его взгляд снова стал собранным, бдительным.

Я вернулась к кровати, устроилась на самом краю рядом с Флорой, накинула покрывало на нас обоих. Тепло от огня, пряный, успокаивающий вкус чая на языке и жаркая, всепоглощающая усталость наконец сделали своё дело.

Мои веки стали тяжёлыми, как свинец, мир поплыл, краски и звуки смешались в единую, уютную муть. Я медленно проваливалась в сладкую, целительную дрему.

Последнее, что я видела перед тем, как сознание окончательно отключилось, была его фигура — неподвижная, твёрдая и незыблемая, как скала, освещённая отблесками живого пламени.

Он стоял, прислонившись к косяку двери, его профиль был резок и суров, взгляд устремлён во тьму за дверью. Но каждым нервом, каждым мускулом я чувствовала, что он здесь. С нами. Охраняя. Обеспечивая тот покой и безопасность, которые сам себе позволить не мог.