Книга Возвращение Луны, страница 21 – Лия Пирс

— А менее благородные не могут стать бессмертными? — спросила я.

— Могут, но это требует гораздо больше усилий и времени, к тому же нужно доказать свою преданность одному из великих кланов, иначе никто не станет тебя обучать, — ответила служанка.

* * *

Поспать не удалось. Стены между комнатами были настолько тонкими, что были слышны даже приглушенные голоса, а нам достались уж очень разговорчивые соседи. С началом моего «любимого» часа кролика мы прощались с постоялым двором «Перелетная птица», который в это время стал тихим и умиротворенным, и отправились в путь по разбитой и ухабистой дороге.

Поездка проходила в тишине. Все были недовольные и сонные. Близняшки быстро уснули, прижавшись друг к другу, словно два воробушка. Ехали без остановок до самого вечера.

Когда солнце село за горизонт, я снова водрузила на свою голову шляпу с длинной вуалью и сошла с экипажа в портовом городе Анлу. Здесь царил шум, гам и вечное движение. Рыбный запах, словно пробирался мне под кожу. Вокруг туда — сюда сновали люди. Чуть дальше женщины спорили о качестве фруктов, а рядом мужчина пытался стребовать скидку на мясо.

Мы вышли прямо в мощенный камнем порт настолько широкой реки, что не было видно другого берега.

Остановились мы у широкого трапа, ведущего на огромный корабль из темного дерева. Его красные паруса напоминали рыбьи плавники.

[1] Кушетка «Кан» — представляла собой нечто среднее между кроватью и диваном. Ночью на ней спали, а днем сидели. С трех сторон у кушетки имелись ажурные спинки, а поверхность для лежания была сплетена из лыка и волокон. Ночью кан застилали войлоком, камышовой циновкой и толстым ватным одеялом и пускали отопление. Иногда над кан делали крышу или навес. Подушки были в форме валика.

СЯО ЮЙ

И Чжэ плюхнулся на каменный табурет, что еще недавно занимал его отец. Он показался мне дружелюбным и активным. Про таких обычно говорят: «Свой парень». Энь Шень был его противоположностью. Спокойный и отстраненный. Он нежно и изящно опустился на соседний табурет. Если бы он так сильно внешне не отличался от Ми Лу и Бао Пина, я бы подумала, что он третий ребенок Ту Ли Мань.

— Иди поищи, что — нибудь холодное и приложи, — сказала я Ля Ху и повернулась к парням.

— Я хотел сказать тебе спасибо, — сказал И Чжэ. — Ми Лу та еще сука, и никто не смел ей перечить. Отец всегда её защищал до сегодняшнего дня. Вот нам и стало интересно кто твоя мать и почему наш общий родитель отнесся лучше к девчонке, что сбагрил в монастырь, чем к дочери, что лелеял всю её жизнь?

— Я не смогу удовлетворить ваш интерес, — ответила я. — Я никогда не знала своей матери. Всю жизнь росла среди послушников.

— О, становится еще более интереснее, — прокомментировал И Чжэ, плеснув себе чая. — Но почему школа драконов, это забытое небожителями место? У нашего отца есть возможности по лучше. Я собираюсь ехать в военную школу Мо Ин Шин Луо, а Энь Шань отправится культивировать путь бодхисатв[1] в палату Девяти добродетелей.

— Забытое место? — переспросила я.

— Да, — сказал И Чжэ и с громким хлюпаньем сделал глоток. — Их глава, золотой дракон Шун Цзунь Цзе, говорят, что он был женихом младшей принцессы, внучки императора Лань Лин Вана и после переворота, пристрастился к вину. Школа драконов потеряла власть и репутацию. Странно, как они еще свои земли могут удерживать.