Книга Зачарованный чай и колючий граф, страница 3 – Мария Жарова

Элиc скептически посмотрела на пузырек. От него пахло… перченой говядиной.

— Ба, это же твой соус для барбекю. Я его узнаю.

— Ну, феникс был с характером! — отмахнулась старуха. — А это… — Она вытащила сверток, перевязанный бечевкой. Внутри лежали сморщенные коричневые корешки. — Когти спящего дракона. Сила в них дремлет. Разбудить — целое искусство.

— Они… шевелятся? — неуверенно спросила Элиc, наблюдая, как один из когтей пытался выползти из банки.

— Может быть. А это — пыль с крыльев лунной моли. Чихнешь — три дня смеяться будешь. Без передышки.

Элиc смотрела на этот растущий на прилавке странный арсенал, и в горле вставал ком. Бабка жила в своем мире, полном чудес. А она оставалась здесь, с долгами, мышами и тоской.

— Баб… Спасибо. Но это же всё… несерьезно. Людям нужно средство от кашля. От болей в спине. Им не нужны… когти дракона!

Алдона замолчала. Ее взгляд, обычно колючий, вдруг стал мягким.

— Ты так и будешь на всё смотреть? Сквозь призму счетов и медяков? — Она покачала головой. — Мир, детка, куда шире твоего магазина. И чудеснее. Вот увидишь.

Она снова покопалась в котомке и извлекла маленький, зашитый мешочек.

— Держи. Для тебя.

Элиc нехотя взяла его. Мешочек был теплым.

— Что это?

— Лепестки солнечника. Клади под подушку. От дурных мыслей. И… — бабка хитро подмигнула, — интересных мужчин приманивают. Проверено.

Элиc закатила глаза.

— Ба, хватит! Мне не нужен «интересный мужчина». Мне нужен… ну, клад. Или чтобы Элрик провалился в преисподнюю.

— Богатый покровитель, — фыркнула Алдона. — Скучно. Гораздо веселее, когда врывается кто-то раненый, загадочный… Ну, сама узнаешь. Я чую. Воздух пахнет переменами. И бурей.

С этими словами она повернулась и вышла, хлопнув дверью. Элиc осталась одна. В тишине, пахнущей пылью, долгами и странным теплом от мешочка в ее руке.

«Чушь», — сказала она себе твердо.

Но мешочек и правда был очень теплым.

Последний луч солнца уполз по полу пыльной золотой змейкой. Элис заперла дверь, повернула ключ с щелчком, который прозвучал слишком громко в этой тишине. Сделала два шага — и замерла.

Не шелохнулась. Не дышала.

Потому что тишина была не пустая. Она была тяжелая. Густая. Налитая свинцом до самого потолка. Давление в ушах, воздух словно сгустился.

И пахло.

Пахло медью. Свежей землей. И чем-то еще… диким. Звериным.

«Что за…»

Она медленно обернулась. Магазин тонул в сумерках. Длинные синие тени ползли из углов. Стеллажи превращались в подозрительные очертания, склянки подмигивали ей тусклым стеклянным взглядом.

И тут — шорох. Еле слышный. Оттуда, из-за прилавка.

Сердце ёкнуло, замерло, потом заколотилось с такой силой, что стало трудно дышать. Мышь? Нет. Слишком громко. Слишком… мокро?

Элис медленно, очень медленно сделала шаг. Потом еще один. Рука сама потянулась к тяжелой деревянной вешалке у двери — дубовый сук, единственное, что хоть отдаленно напоминало дубину.

— Кто здесь? — выдохнула она. Голос сорвался, стал тихим и сиплым.

В ответ — хриплый, прерывистый звук. Почти стон. Почти рычание.

Она подкралась к прилавку, сжав свою импровизированную дубину так, что пальцы побелели. Сделала глубокий вдох. Резко шагнула вперед.

И обомлела.

На полу, на ее любимом, хоть и потрепанном, персидском коврике, лежало… Нечто. Огромное. Мохнатое. Искалеченное.