Книга Зачарованный чай и колючий граф, страница 4 – Мария Жарова

Это был зверь. Огромный волк. Но не волк — слишком крупный, слишком… неестественный. Шерсть цвета грозового неба, серебристо-серая, местами слипшаяся от крови. Много крови. Алая, яркая, она разливалась по узорам ковра, превращая их в кошмарный рисунок.

Из могучего бока торчала стрела. Серебряная. Искрится тускло в последних лучах заката. Зверь дышал прерывисто, хрипло, каждый вдох давался ему с мукой. Глаза были закрыты.

Элис стояла, не в силах пошевелиться. Мысли путались, не желая складываться в хоть сколько-нибудь логичную картину. Волк. В городе. В ее магазине. Раненый. Серебряной стрелой.

— Ты… как ты… — начала она и замолчала.

Зверь приоткрыл глаза. Желтые. Янтарные. Полные такой немыслимой боли и животного ужаса, что у Элис перехватило дыхание. Он посмотрел на нее. Прямо в душу.

И тут ее паралич сменился чем-то другим. Чистым, неотфильтрованным страхом.

— Вон! — крикнула она, голос снова сорвался в визгливый фальцет. — Убирайся отсюда! Сию же минуту!

Она размахивала вешалкой, как древним мечом. — Вон, говорю! Чудовище!

Раненый зверь попытался пошевелиться. Из его пасти вырвался стон, больше человеческий, чем звериный. Он отполз на несколько дюймов, оставляя за собой кровавый след. И снова обмяк, без сил.

Элис стояла над ним, вся дрожа. Вешалка тряслась в ее руках. Она смотрела на эту массу окровавленного меха и мышц. На стрелу. На ковер, который был теперь безнадежно испорчен.

И вдруг, сквозь панику, пробилась другая мысль. Ясная и четкая.

Он умирает.

Прямо здесь. На ее полу.

И что она будет делать с трупом огромного волка? Вызывать городскую стражу? «Здрасьте, ко мне в магазин забрел монстр и умер, уберите, пожалуйста»? Ее и так считают странной. После этого закроют наверняка. Или сожгут вместе с магазином на всякий случай.

А еще… Еще он смотрел на нее. Этими желтыми глазами. И в них была не просто звериная злоба. Было понимание. Отчаяние.

«Черт. Черт, черт, черт».

Элис опустила вешалку. Дубовый сук с глухим стуком ударился о пол.

— Ладно, — прошептала она. — Ладно, успокойся. Думай.

Она отошла к стеллажу, глаза бегали по полкам. Что делать? Чем помочь? У нее были травы. Много трав. От кашля, от несварения, для успокоения нервов. Ничего от смертельных ран, нанесенных серебряными стрелами.

Она схватила первую попавшуюся банку — сушеная календула. Рассыпала ее над раной, бормоча что-то бессвязное. Золотые лепестки прилипли к крови, став бессмысленным украшением этого кошмара.

Зверь снова застонал. Слабый, беспомощный звук.

— Не двигайся, — сказала Элис, и ее голос наконец обрел какую-то твердость. — Не шевелись, я… я что-нибудь придумаю.

Она металась по магазину, хватая то одну склянку, то другую. Крапива? Бесполезно. Ромашка? Смешно. Подорожник? Не справится.

Отчаяние накатывало волной. Она чувствовала себя такой беспомощной. Такой глупой. Травница. Какая же она травница? Она не могла спасти даже свой бизнес, а тут — жизнь.

И тут ее взгляд упал на прилавок. На тот самый пузырек с фиолетовой жидкостью. «Слеза феникса». Пахнет перцем.

Чушь. Бабкины выдумки.

Но…

Она посмотрела на зверя. Он уже почти не дышал. Глаза закатились, обнажив белки.

Другого выбора не было.

Элис схватила пузырек. Рука дрожала. Она с силой дернула пробку — та не поддавалась.

— Да откройся же, черт тебя дери!