Книга Ариадна из чугуна и стали, страница 45 – Виолетта Орлова

Неприятный мужчина умудрился так расползтись по лавке, что занимал почти ее всю, Элли невольно уставилась на жуткие волосатые руки, походившие на какие-то страшные орудия пыток.

– Добрый день. Прошу прощения за беспокойство, вы ведь отец Эдварда Финча? – превозмогая отвращение, пролепетала Элли. Предполагаемый отец окинул ее хозяйским взглядом: из замутненных глаз выглянул живой интерес, насколько вообще применимо слово «живой» к подобной развалюхе.

– Да, а ты его подружка? – наконец, грубо хохотнул он, издав какое-то странное булькающее хрипение. Казалось, будто тело его представляет собой прохудившийся водяной бак.

– Нет! – чуть более поспешно, чем того требовала ситуация, воскликнула Элли. – Я вовсе не… То есть, я хотела сказать, что я его лечащий врач. Психолог.

Эта реплика невероятно изумила мужчину, он даже как будто подсобрал свое расползающееся по лавке тело, но, впрочем, спустя секунду, вновь расплылся в булькающем смехе.

– Вот это я понимаю, первоклассный сервис! – отсмеявшись, произнес он. На губах у него повисла слюна. – Верно, дела у лекарей совсем плохи, раз они лично бегают за пациентами, а не наоборот? – при этих словах он как-то слюняво подмигнул, словно намекая на скабрезные подробности. Элли зарделась. При виде этого неопрятного мужчины ее комфорт трещал по швам. Отец, очевидно, почувствовал ее неприязнь и по-волчьи осклабился:

– Прости, красотка, старик Оскар сегодня не в самой лучшей форме.

– Да ничего…

– Просто у тебя такой вид, словно ты сейчас блеванешь.

– Я…. Хотела поговорить о.. Вашем сыне.

– Что он там еще учинил, этот негодник?

Элли задумалась. Как бы повести беседу в правильном ключе?

– Просто… Во время нашего сеанса мне показалось, что у Эдварда депрессия.

Мужчина округлил мутные глаза и снова непристойно засмеялся.

– Что же тут смешного? – разозлилась Элли. Неужели мужлану плевать не только на себя, но и на своего сына?

– Все. Все смешно. Я, конечно, понимаю, красотка, ты ученая дама, обласканная судьбой. Но запомни, раз и навсегда: у тех, кто занят полезным делом, депрессии не бывает. Она ведь от безделья обычно происходит, как у меня, например. Я вроде запасной механик, но делать мне пока нечего, вот и маюсь с тоски, безделье спиртом заливаю. А Эдвард… Мой мальчик совсем не бездельник, – последние слова мужчина сказал излишне серьезно, даже с какой-то внутренней гордостью. Элли с удивлением смотрела на обрюзгшее лицо, которое на мгновение преобразилось, отвислые щеки, казалось, втянулись куда-то в лицо. Неужели отец все-таки любит сына?

– Я ему правда втолковываю, чтобы он поменьше о всяких курочках думал, – откровенно признался Оскар. – Они-то уж с пути верного собьют, только так: и крякнуть не успеешь, как уже угодишь в праздничное блюдо. А потом еще и с ревнивцами проблем не оберешься, будут всякие бегать, словно своего вагона им мало.

– А кто еще к вам бегал? – внутренне напрягаясь, поинтересовалась Элли.

Кажется, вот оно!

– Да один бездельник как раз. Стал свидания с ним добиваться в парке, а потом угрожать начал. Вчера это было. Эдвард мне все рассказал. Мой мальчик всем со мной делится, ничего не скрывает.

Элли вспомнила, как вчера она встретила в парке Жана Риваля. Так может это как-то связано?

– Это был Жан Риваль? – спросила она, дрожа от нетерпения.