Книга Ариадна из чугуна и стали, страница 58 – Виолетта Орлова

– Где Кей? – поинтересовался Бен подчеркнуто вежливым тоном, однако Элли поняла, что тот на самом деле страшно волнуется за напарника, его выдавали беспокойные, рыскающие по сторонам глаза. Жан стоял рядом и все слышал: его красивое чуть бледное лицо ощерилось в какой-то гримасе ужаса вперемежку с мстительной ухмылкой.

Стараясь не паниковать, Элли пояснила ситуацию практически теми же словами, как в страшном видении, которое милостиво подарила память. И снова она увидела трагическую сцену: отец, почти в безумном порыве, бросился в сторону вокзала, но сделав два шага, принудительно остановил себя и процедил сквозь зубы:

– Все на поезд!

Элли с невыразимой грустью оглянулась на вокзал – одну большую зияющую бездну смерти, освещенную лишь двумя тусклыми фонарями, с которыми недавно поработал Кей. Помощник машиниста и сам незримо освещал это место, подобно факелу в ночи, не потому ли, что решился на геройский поступок ради других? Странное дело, Элли совсем не успела узнать Кея, однако в том единственном воспоминании ей показалось, будто их связывают узы далеко не только дружеские. Сердце отзывалось на него, болело, она страдала, ибо чувствовала, что оставляет позади несравнимо дорогое. Ей показалось, будто она теряет возлюбленного.

– Быстрее, – грубо пихнул ее в плечо Бен, стараясь за раздражением скрыть глухую боль. В последний раз Элли взглянула на безжизненный вокзал и уже хотела было шагнуть в спасительный вагон, как вдруг откуда-то из темноты послышался испуганный до смерти голос механика:

– Рельсы повреждены, дороги дальше нет!

И страшная фраза эта застыла в воздухе, обратив в ужас всех, кто ее услышал.

^[36]

Дороги дальше нет. Слова были произнесены, но что они, в сущности, означали? Далеко не все постигли их роковой смысл. Жан проблеял что-то невразумительное и первым кинулся в поезд, кондукторы испуганно застыли на месте: они, как ни пытались, не расслышали инструкцию начальника, посему и не знали, как им действовать. Подобно бестолковым баранам толпились они у локомотива, ни на что не решаясь. Что до пассажиров – им повезло находиться в счастливом неведении, для многих поездка превратилась в одно сплошное развлечение, они уже и не хотели куда-либо приехать. Наверное, им было бы все равно, если бы им сказали, что поезд возвращается: какая в целом разница, вперед, назад, главное – побольше получить от жизни здесь и сейчас.

– Что значит рельсы повреждены? – наконец, овладев собой, поинтересовался главный машинист. Голос его немного вибрировал.

– Железнодорожное полотно раскурочено настолько, словно его перекопала гигантская землеройка. Ехать прямо никак нельзя, только сдать назад до стрелки, а потом в объезд. Но это огромный риск, объездные дороги малоизвестны и нет гарантии, что там рельсы будут целы. Нужно хорошенько изучить карты, но на это нам требуется время…

Этот тревожный разговор Элли отчетливо слышала, ибо все никак не решалась зайти в вагон. Она еще раз тоскливо посмотрела на могильно-серое здание вокзала, принесшего им лишь беды, и вдруг увидела, как из пепельной пурги к ним пробивается одинокая фигурка. Элли до боли сощурила глаза, сердце застучало быстрее. Она видела, что человек идет из последних сил, предательский ветер чудом не сбивал его с ног, походка казалась неровной. Но все же он отчаянно сражался с непогодой: храбрец, осмелившийся бросить вызов разбушевавшейся стихии. Он уже почти подошел, когда люди сами кинулись ему навстречу, принялись обнимать его, преданно заглядывая в глаза, задавать вопросы. Элли и сама ощутила в сердце острое желание кинуться ему на шею, однако же, не будет ли это выглядеть неприличным? В конце концов, они так мало знакомы, если не считать ее недавнего воспоминания, в котором Кей показался ей чуть больше, чем другом. Тут же одна интересная мысль пронзила сознание: если ее воспоминание действительно отражает прошлое, почему сейчас Кей делает вид, как будто они друг другу совсем чужие, почему он обращался к ней на «вы»? Это соображение испугало и снова заставило подозревать его.