Онлайн книга «Ариадна из чугуна и стали»
|
Кей устало потер лоб. Он пытался осознать полученную информацию. Затем сказал, хриплым голосом: – Как такое возможно? – Не знаю! Просто говорю тебе то, что я почувствовала. И ведь мои слова подтверждаются тем, что я нашла там свою туфлю! Как бы абсурдно это все ни звучало, мне стало казаться, что дело вовсе не в моей болезни… – Ты вспомнила только это? Может, еще что-нибудь? – Д-да… – Элли запнулась, ощущая страшную неловкость. – Мне вспомнилось, что мы… Мы… Вместе… – Она опять замолчала, ощутив на себе въедливый взгляд язвительных глаз. Рассказать ему или нет? А что, если Кей – притворщик? Что, если он знает, почему она потеряла память? Как это мучительно порой, доверять людям! – Мы – в смысле, мы с тобой? Черные глаза расширились, в каждом будто по топке, обжигающий взгляд ласкал ее с головы до ног, и она не решилась сказать правду. – В смысле, пассажиры. Мы объединились, чтобы преодолеть все препятствия и… – Понятно, Элли, – неожиданно резко бросил он, в голосе его прорезались нотки явного разочарования, которые он не смог или не захотел сдержать. – Ты вспомнила еще что-нибудь существенное? – Он намеренно выделил слово «существенное», и Элли невольно вспыхнула. – Больше ничего. К сожалению. Эта информация ничего нам не дает. – Хочешь, я немного расскажу тебе про катастрофу? Ты должна знать, возможно, это поможет тебе вспомнить что-нибудь еще. Элли жадно кивнула. О, она уже давно жаждала знать! Ей подумалось, будто помощник приоткроет ей завесу тайны своим волнующе-приятным голосом, однако вместо этого он нежно взял ее за руку, царапнув шероховатостью кожи. – А вернее, покажу. Я ведь сурьин, в конце концов, – загадочно прошептал Кей, и вдруг стало понятно, что он имел в виду. Пепельно-серый мир, суженный до размера поезда и неблагонадежных рельсов, неожиданно расширился, туда проникли чудные цвета, запахи, звуки. Носа коснулся аромат прелых яблок, скошенной травы, протухших водорослей, исторгаемых на берег волнами, колюче-зимнего утра, влажной земли. Арбузно-свежий запах, который часто возникает после дождя, хвойного леса, иссушающий аромат пустыни – все это бесцеремонно ворвалось в ноздри ошеломляя. В этом упоительно пахучем ярком мире почти не оказалось места для дымно-мазутных запахов машин, ибо он еще был живым. И Элли поняла, что именно так пах мир до катастрофы. Ее посетило странное умилительное чувство покачать его на руках, будто младенца. Мир – это ребенок, которого человек должен был растить, ухаживать и лелеять, но между тем безжалостно распял на стальной и безжизненно-холодной дороге рельсов. Сама не зная, как, Элли оказалась в небольшом пристанционном городке. Сперва она пронеслась над залитым солнечным светом косогором, стальной, петляющей между холмами железной дорогой, а затем взгляд ее зацепил и само поселение. Лаково-красочное, точно ягодный торт, политый глазурью. У каждого дома свой цвет: пекарня обрядилась в салатово-зеленый, молокозавод веселил желтыми красками, розовая цирюльня кокетничала с расположенной напротив голубично-синей башмачной мастерской. Бездонное синее небо над головой, в золотистых колосьях гудят насекомые, по узким улицам неторопливо проезжают дилижансы, откуда выглядывают изящные головки в капорах[39]и чепцах, по рельсам проносятся пузатые омнибусы. Нарядно одетые возничие лениво подбадривают лошадей – и все тихо, размеренно, пока на станцию не прибывает поезд, раскаленный, огнедышащий, фырчащий, он обдает паром все вокруг и замирает, ожидая последующих действий машиниста. Элли ужасно захотелось остаться в этом благодатном городке, он показался ей знакомым. А потом перед ней возник черепичный дом с выступавшим эркером на фасаде; на двери были указаны имена владельцев, Элли не успела прочесть их все; лишь одно отразилось в ее сознании – Кей Корхонен. Кажется, он здесь живет? Кованая ручка на двери, узкий коридор, гостиная с камином, покрытое саржей[40]пианино, зеркало с накидкой из бахромы, долговязый черноволосый подросток в небрежной позе крутит ручку патефона – все это пронеслось в сознании Элли, пока она вдруг не поняла, что перестала видеть самостоятельно, ибо занырнула в голову подростка, его мысли сделались ее. |