Книга Ариадна из чугуна и стали, страница 60 – Виолетта Орлова

Кей взял громкоговоритель. Голос его звучал уверенно.

– Уважаемые пассажиры! К сожалению, стоянки на станции «Заветы» не будет. Рельсы перед поездом повреждены, завтра мы будем решать вопрос о поиске обходного пути. Ситуация находится под контролем, поэтому я прошу вас не волноваться и оставаться в своих купе.

– А почему стоянки не будет? – с подозрением прокаркала женщина, похожая на дряхлую ворону. – Я бы хотела чуток размять ноги на свежем воздухе.

Она это сказала просто так из вредности, ибо всем было отчетливо известно, что воздух снаружи был не более свежим, чем внутри вагонов.

– Мы не знаем достоверно, кто повредил рельсы. До выяснения обстоятельств прошу всех оставаться в своих купе, – мягко, но настойчиво повторил Кей, не упоминая, однако, тот факт, что ему недавно пришлось столкнуться с активной каверной. Видимо, ему не хотелось пугать людей, однако Элли мысленно нарисовала всю эту ситуацию в таких мрачных красках, что ей самой сделалось не по себе.

Итак, что мы имеем? Вокзал оказался заброшенным, и все надежды, которые они возлагали на последнюю станцию, обрушились, как те несчастные рельсы на их пути. Здесь они должны были пополнить запасы еды, ибо сурьин Идзи отвечал за провизию, однако он исчез вместе с остальными несчастными жителями вокзала. Появление активной каверны говорило об одном: люди пропали уже довольно давно, хотя и это невозможно было утверждать с достоверностью. Никакой связи со станциями-городами, ничего, чтобы сообщить другим о произошедшем и попросить помощи. Поезд, доверху наполненный людьми, оказался затерянным в гиблом месте посреди прожорливых каверн, и ничего не могло его спасти, кроме правильно принятых решений, мужества отдельных людей и общей слаженности коллектива. Таковой выглядела сложившаяся ситуация без прикрас. К сказанному, возможно, стоило еще добавить, что количество еды на поезде было ограничено, все необходимое, чтобы добраться до конечной станции они должны были получить здесь, но увы. Теперь придется сократить вдвое их рацион, а может, даже и втрое. Помимо прочего, вставал вопрос, а что делать дальше? И вот это еще предстояло решить. Кей, конечно, не мог в полной мере успокоить пассажиров, однако он увещевал их с таким непоколебимым мужеством и уверенностью, что некоторые смогли успокоиться и даже ушли в свое купе. Затем он подключил к громкоговорителю патефонную пластинку, и по величественному залу вагона первого класса пронеслась хрипло-бодрящая мелодия, которая, по скромному мнению Элли, звучала, как похоронный марш.

– Кей, я должна рассказать тебе кое-что очень важное, – серьезно проговорила Элли, когда они, наконец, оказались в его скромном купе в штабном вагоне.

Сурьин не отвечал, только деловито рылся в жестяном сундуке-шарманке^[37], откуда он, наконец, достал свинцовую воду в пузырьке и корпию^[38].

Элли непонимающе следила за его манипуляциями.

– Что ты…– с подозрением начала она, но он уже принялся обрабатывать ее раны, ласково, но настойчиво.

– Так что такое важное ты хотела мне рассказать? – наконец, мягким тоном спросил он, вонзив в нее взгляд своих проницательных черных глаз. Элли ощутила, как по телу побежали мурашки.

– Когда мы на вокзале увидели активную… каверну, и ты приказал мне уходить… Я неудачно упала. И вспомнила кое-что. Со мной это происходило. Я даже потеряла на вокзале свою туфлю. Теперь я понимаю, почему станция показалась мне знакомой. Я уже бывала в «Заветах».