Книга Ариадна из чугуна и стали, страница 74 – Виолетта Орлова

Грейс скосила на него глаза: маленький локомотивный городок, очевидно, пристанционный. Раньше поездным работникам дарили казенное жилье недалеко от депо; таким манером возникали целые поселения. Правда, с момента появления каверн все изменилось: многие города просто перестали выходить на связь, исчезали. Как они жили и жили ли вообще – все это ставилось под сомнение. Людской мир разделился на материк – государство Кот де сталь^[46]и острова: материком назывались основные крупные станции, где еще сохранялась жизнь и курсировали поезда. Кот де сталь защищался сурьинами. Островами именовались отрезанные от основного континента людские поселения; местных жителей прозвали туземцами. Некоторые из них забыли цивилизацию и действительно существовали, как дикари. Другие и вовсе исчезли. Впрочем, обо всем этом сложно было судить с достоверностью, про острова мало кто знал, а путешественники нынче совсем перевелись. Со времен прихода паровых машин и технологий люди начали развиваться в обратную сторону: мир вокруг них улучшался, а они все более погружались в пучину лени и непроходимой безграмотности. Грейс вновь тяжело вздохнула и еще раз с любопытством взглянула на молодого сурьина. Лицо того выглядело таким растерянным, что захотелось по-матерински пожалеть мальчика.

– Я не помню этого поселения, – вдруг произнес Кей. – Отец, а ты?

Фрэнк озадаченно пожал плечами.

– Не знаю, мне кажется, оно всегда было, либо я просто не придавал этому значения.

– Просто… – Кей замялся. – Странно, что я совсем его не помню. Обычно я неплохо запоминаю карты.

При этих его словах Жан обидно фыркнул.

– Человек, отказавшийся от дуэли, уже давно замарал свою честь. Только вот зачем ты сейчас лицемеришь? Признайся, сурьин, ты до колик в животе испугался новой дороги, вот и все. Поэтому и не узнаешь никаких поселений.

Грубые слова начальника создали в кабинете тягучую атмосферу неловкости.

– Он не побоялся один остановить активную каверну, зачем вы упрекаете его в трусости? – воскликнул Бен, бешено вращая глазами.

Ах, бедный мальчик, ему так надо, чтобы его друг выглядел перед собравшимися благородным и смелым.

Впрочем, Кей не отреагировал ни на оскорбление, ни на последующее заступничество, проявляя удивительную выдержку. Он молчал, продолжая разглядывать карту.

– Голосуем? – предложил тогда Жан надменно.

Что ж, они провели голосование. Самым обычным способом, поднятием руки. Выяснилось, что почти все решили продолжать путь в Олам Хаба. Даже Кей, который помедлил, но все-таки поднял руку. Очевидно, он и сам понимал, что это наилучшее решение в сложившейся ситуации.

Жан поднялся со своего места и провозгласил тоном, не лишенным доли мрачности:

– Тогда в добрый путь!

^[47]

Что означало, в сущности, для пассажиров решение двигаться по объездному пути? Ничего. Для них все оставалось прежним: и поездная романтика, и новые сплетни, и даже качество питания (если, конечно, пренебречь тем фактом, что в вагоне третьего класса порции существенно уменьшились). А что же это решение представляло собой для поездной бригады? Чрезмерные риски, волнения, леденящий душу страх, но не за себя. Огромная ответственность за пассажиров лежала на их плечах, она давила, подобно тендеру, полному угля и воды. Жалкий звук свистка – слабый призыв от обер-кондуктора, Фрэнк вторил ему, еще менее уверенно. Руками он судорожно вцепился в маховик, ладони его были влажные, неприятно-осклизлые. Состав нехотя тронулся. Они поехали по новой дороге.