Книга Журавли летят на запад, страница 44 – Анна Рябинина

Невозможно.

– А я не скажу, – из вредности решает Чжоу Хань. – Подумай сам.

Несколько минут они сидят в тишине – Сунь Ань обрабатывает полученную информацию, выглядя так, будто скоро загудит, как одна из его машинок, от напряжения, Чжоу Хань одной рукой собирает бинты обратно в коробку.

– Когда поедем? – спрашивает в итоге беспомощно Сунь Ань. Ну, хоть ожил немного – и то хорошо.

– Можно хоть завтра, но я не уверен, что там будут билеты. Моргана, кстати, просила, чтобы мы ее тоже взяли.

– Она хочет вернуться насовсем? – Сунь Ань рассказал ему, что они с Морганой целовались – он назвал это «сворованным» поцелуем и сообщил, что больше они с Морганой об этом не говорили. А Чжоу Хань не знал, как ему нужно было на эту информацию реагировать – радоваться за то, что Сунь Ань влюбился, переживать за то, что Моргана окажется для него слишком «сложной», ведь она правда была очень сложной, жесткой девушкой, которая многого требовала от мира, расстраиваться, что теперь у Сунь Аня не останется причин хотеть вернуться в Китай?

– Не знаю, спроси, если хочешь, – в итоге беспомощно предлагает он. Пусть разбираются сами.

Мысль о том, что Сунь Ань может стать мужем Морганы, оседает неприятной горечью в горле. Чжоу Хань всегда был уверен – что бы ни случилось, они с Сунь Анем есть друг у друга: друзья, семья, напоминание о Поднебесной. Но что, если Сунь Аню было не нужно? Что, если Сунь Ань научился жить в Париже, и Поднебесная ему больше не нужна?

– Схожу к ней вечером тогда.

Чжоу Хань задумчиво кивает, а потом уточняет:

– Будем чинить твою машинку дальше?

– Да не, я думаю, нужно отнести кому-нибудь, чтобы посмотрели, так и без пальцев несложно остаться, – качает головой Сунь Ань. Кажется, он чувствует вину за произошедшее, поэтому дальше робко спрашивает, – а как у тебя там с детьми?

Чжоу Хань хмыкает. Ну хорошо, раз хочет перевести тему разговора – пусть переводит.

– Ничего особенного.

– Ты вчера очень поздно вернулся.

Да, вернулся поздно, споткнулся два раза о какие-то книги Сунь Аня, лег рядом с ним прямо в одежде и заснул – у него самого на кровати валялись неубранные с утра бумаги с сочинениями детей, которые он забыл проверить. Сунь Ань повозился, чуть не ударил его локтем куда-то под ребра, но не проснулся.

– Читал им сказку на ночь.

– И о чем? – весело улыбается Сунь Ань.

– Ту, которую нам рассказывал господин Эр.

Чжоу Хань откидывается назад и опирается спиной на стенку. За все время господин Эр рассказал им только одну – про довольно непутевого молодого священника, влипающего в проблемы. Та была длинной, иногда скучной, иногда смешной, иногда нелепой, иногда грустной. Он до сих пор помнил день, когда господин Эр рассказал им тот эпизод, который он передал вчера детям.

Сунь Ань тогда болел – не сильно, но неприятно, – капризничал, отказывался засыпать, ворочался в кровати, а ему, Чжоу Ханю, приходилось следить за ним.

– И чего ты не спишь? – недовольно ворчал он на Сунь Аня. Ему совершенно не хотелось сидеть рядом с ним, а хотелось уйти дочитать книжку, но чувство ответственности не отпускало.

– Пусть нам расскажут сказку.

Чжоу Хань вздохнул, но увидел в этом надежду, что Сунь Ань уснет после сказки и его отпустят по своим делам, поэтому покорно пошел звать господина Эра.

Господин Эр пришел совсем скоро, сел рядом с ними, лукаво улыбнулся. Тогда он не был старым, но казался измученным чем-то – и Чжоу Хань никак не мог понять, чем именно. Пусть Сунь Ань любил вредничать, они не были слишком проблемными детьми, так почему господину Эру с ними тяжело? Или не с ними, а тяжело в целом? Прошло столько лет, но он так и не узнал ответа на этот вопрос.