Книга Журавли летят на запад, страница 72 – Анна Рябинина

– У вас есть старейшина? – уточняет Ван Сун. Женщина передергивает плечами.

– Да. Так удобнее и спокойнее.

– Хорошо.

Старейшина живет в маленькой копии домов на холме – тоже на отшибе, но поближе к людям. Ее Ван Сун и ее проводница находят во внутреннем дворике, собирающей горку из камней.

– Я привела гостью, – тихо говорит женщина, на что старейшина кивает, но голову так и не поднимает.

– Хорошо.

После этих слов женщина быстро уходит, оставляя Ван Сун наедине со старейшиной. Женщина уже успела рассказать, что ту звали Се Фэй – сухое, суровое имя, оно напоминало Ван Сун треск засохшей листвы под ногами. На пару мгновений повисает неловкая тишина, во время которой Ван Сун успевает окинуть дворик взглядом – старенький, но ухоженный, только вот эта горка из камней странная, конечно.

– Как тебя звать? – спрашивает Се Фэй. Голос у нее под стать имени – тихий, скрипящий, с каким-то оттенком недовольства, как прожилка алого на осенних листьях.

– Ван Сун.

– Хозяйка, значит, и чем ты хозяйствуешь?

– Я не очень понимаю.

– Все ты понимаешь, просто признавать не хочешь, – сухо отвечает Се Фэй, но потом резко меняет тему. – Зачем сюда приехала?

Ван Сун замолкает на пару мгновений, решая, что важнее: показаться вежливой или побыстрее разобраться с делом и вернуться в город.

– Что случилось с домами на холме?

– Ну понятно, – насмешливо тянет Се Фэй. Она наконец-то поднимает голову и смотрит на Ван Сун прямо – кажется, будто в этот момент кто-то цепкой ледяной рукой хватает ее за позвоночник и тянет его вон из тела, – у нее темный, почти черный, вязкий взгляд, длинная старая рана на лице. Она кажется не урожденной ханькой – кожа чуть темнее, волосы жесткие и вьющиеся, не прямо старая, лет пятьдесят, не больше, но постаревшая от чего-то, и седина нитями опутывает косы.

– Вы расскажете?

– Расскажу, – соглашается Се Фэй. – Это лет тридцать назад случилось, когда мир еще совсем другим был, более живым, более готовым к потрясениям и открытиям, не таким измученным. Сюда два мужчины приехали. Точнее, один мужчина, а другой такой… Кто знает, кем он был, вроде и говорил по-человечески, и одевался, – она хмыкает. – Почти по-человечески, хотя так безвкусно, но было в нем что-то злое, я тогда мелкой совсем была, плохо такие вещи чувствовала. А второй тоже, конечно, не то чтобы прямо хороший, европеец, – это слово она произносит так, будто грязно ругается. – Имя такое вычурное было… Жильбер, как металлический лязг, слышишь? Ж-ж-жиль-бер-р-р-р.

Ван Сун не впечатляется, но про имя первого решает уточнить.

– А его спутника как звали? – если сейчас окажется, что это У Вэй, она ему устроит такое, что…

– Мэй.

Ван Сун хмурится.

– Какое странное имя.

– Думаю, это не было его настоящим именем, так, игрушка, придуманная для людей. Наверное, это весело – предлагать людям придумывать себе имя и тешить их мыслью, что теперь они им обладают.

– А это не так?

– Да кто ж их знает, – хмыкает Се Фэй. – Я не демоница и такого не понимаю.

– Вас назвали старейшиной, что это значит?

– Что они меня почитают и боятся. Почитают за знания, боятся тоже за них же. Но ты спрашивала не про меня, а про маленького демона. Они пришли тогда летом, было очень жарко, как сейчас помню – я все злилась, что не могу ходить в легком платье, потому что на меня засматривались все парни, а я этого не хотела, вот и приходилось кутаться. Жильбер тогда сказал, что он ищет человека, разбирающегося в ворожбе, но мне это показалось странным – зачем ему чужое колдовство, он все равно им воспользоваться не может, да и чувствовалась над ним чужая воля. Наверное, Мэй тогда понял это, потому и решил себя показать – попросил Жильбера назвать свое имя, чтобы другие его тоже увидели.