Книга Светоч Йотунхейма, страница 100 – Елизавета Дворецкая

– Сомневаюсь, что такая любовь принесла бы счастье и более разумному человеку, – заметил Хальвдан, отводя от лица рассыпанные пряди черных волос и вздыхая, что приходится начинать утро с таких дел. – Ведь ваш отец – не ровня конунгу, а твой брат – не ровня такой невесте. Чтобы ее добиться, ему придется самое меньшее спасти ее от троллей!

– Так и я думаю, конунг! – Ульв-Харек старался скрыть уныние и тревогу, но они светились в его зеленовато-серых глазах. – Сдается, на то он и рассчитывал, когда побежал за ней в тролльборг. Но не вернулся. Как знать, жив ли он там еще, да и девушка тоже.

– Чтобы это узнать, нужен сильный колдун с даром ясновидения. Сомневаюсь, что старая Гуннвара сможет проникнуть взором в Йотунхейм. Однако я не буду против, если ты сегодня съездишь к ней и спросишь. Мне тоже любопытно. Ведь эта девушка – не просто дочь конунга. Она единственная в Норвегии дочь конунга, у кого в предках и Сигурд Убийца Дракона, и Рагнар Меховые Штаны, и Харальд Боевой Зуб. Всякий хотел бы такую мать для своих сыновей. – Хальвдан подавил вздох, подумав, что такая мать родила бы более удачливых и живучих сыновей, чем обычная женщина. – И будет уж очень досадно, если она достанется в жены какому-нибудь троллю с каменной головой!

– Она, пожалуй, подошла бы тебе, конунг, – сдержанно заметил Ульв-Харек, по лицу Хальвдана угадав его мысль.

Хальвдан промолчал. Он и сам так думал, и его вчера покоробило, что Рёгнвальд сватался, его не уведомив, хотя знал, что Хальвдан и сам подумывал о Рагнхильд из Хрингарики. Но теперь дело уж слишком усложнилось, а у него ведь хватало и других забот. Доходят слухи, что сыновья Гандальва собирают войско, надеясь отбить обратно отцовские владения. Только воевать с троллями за девушек ему сейчас не хватало!

Это он и сказал Рёгнвальду, когда после утренней каши племянник, подсев к нему на помост, негромко объяснил, чего от него хочет.

– Еще до того как девушка исчезла, у Сигурда мне напомнили об одном деле, о котором никто в нашем роду не любит вспоминать, – начал Рёгнвальд. – Хотелось бы навсегда похоронить его на морском дне, но сдается, что оно подорвало нашу родовую удачу, и теперь это сказывается на всем.

Легким движением руки он обвел теплый покой, намекая на три подряд смерти людей, составлявших собственную семью Хальвдана. Тот переменился в лице: нетрудно было уловить намек, когда он сам только и думал о причинах столь упорно преследующих его несчастий. Но он видел источник в черном колдовстве – уж чего-чего, а непримиримых, готовых на все недругов у него хватало. Однако подрыв родовой удачи мог идти от совсем иных обстоятельств.

– О чем ты говоришь? – Хальвдан нахмурился. – Кстати сказать, не ждал я, что ты надумаешь свататься к дочери Сигурда, даже не предупредив меня!

– Мой дед Гудрёд тоже никак не ждал, что твоя мать подошлет раба убить его! – запальчиво ответил Рёгнвальд; он ждал этого упрека и спешил перебить его упреком более весомым. – Мой дед погиб по воле твоей матери. Не считать же виновным того раба, который был только оружием в руках ее мести! Но эта смерть осталась неотомщенной и невыкупленной.

Хальвдан резко выпрямился, его глаза расширились, взгляд вспыхнул.

– Ты говоришь о мести? За моего отца?

– Сигурд Олень упрекнул меня, что убийство моего деда сошло убийце с рук.