Книга Светоч Йотунхейма, страница 99 – Елизавета Дворецкая

– Постой! – прервал его Хальвдан. – Хаки служил Сигурду, разве нет?

– Конечно! Служил… пока с ним не случилось то, что случилось.

Хальвдан взглянул на Ульв-Харека: тот сидел с вытянутым лицом, с изумленным и недоверчивым видом.

– Не могу в это поверить, конунг! Мой брат всегда имел нрав недобрый и неуживчивый, но чтобы совершить предательство… Или он повздорил с Сигурдом и ушел от него?

– Тогда еще нет. Видно, ты, Ульв-Харек, не осведомлен о тайных мечтах и надеждах своего брата! – ядовито сказал Рёгнвальд.

– Какие у него могли быть тайные мечты?

– Он задумал, ни много ни мало, взять в жены Рагнхильд, единственную дочь Сигурда, и сделаться после него конунгом в Хрингарики.

– Что? – Теперь и Хальвдан не поверил. – Ты шутишь? Он потерял рассудок?

– Чтобы потерять рассудок, надобно его иметь. А чего изначально не было, того не утратишь. Этот негодяй пожелал, чтобы я убрал с его дороги Гутхорма. Но в своих дальнейших целях признался не сразу. А когда узнал, что к Рагнхильд сватаюсь я, все и вышло наружу!

– К Рагнхильд сватаешься ты? – Для Хальвдана и это было немаловажной новостью. – Когда же ты успел?

– Кто смел, тот не медлит! – Рёгнвальд усмехнулся, повторяя пословицу, которую Сигурд Олень недавно напомнил ему в упрек. – Заполучив Гутхорма, я мог не опасаться Сигурда. Ему пришлось принять меня в доме, как дорогого гостя. И он сам, и девушка не решались мне отказать. И вот тут в дело вмешались злые чары. Ей привиделось в сне, будто ее брат сидит в тролльборге и умоляет вытащить его оттуда. Мы все пошли к тролльборгу между двух водопадов, и Гутхорм в самом деле там сидел! Я видел его собственными глазами, вот как сейчас вижу тебя, и все остальные тоже. Сигурд предложил мне вывести его, но тут Хаки набросился на меня, как дикий зверь! А пока мы боролись и я пытался его от себя оторвать, девушка побежала в тролльборг и исчезла вместе с братом. Конечно, оказалось, что Гутхорма там не было, он спокойно сидел с моими людьми в той усадьбе, где я его оставил. Это тролли создали морок, чтобы заманить Рагнхильд к себе. А этот безумец, когда увидел, что она исчезла, тоже побежал туда – и тоже пропал. На этом тролльборг закрылся, и больше никто не смог пройти.

– Вот чудеса… – отчасти недоверчиво обронил Хальвдан, когда племянник закончил свою небольшую сагу. – И с тех пор о девушке ничего неизвестно?

– Ничего. Ни о ней, ни о Хаки.

– И что же Сигурд намерен делать?

– У нас есть кое-какие мысли… – загадочно сказал Рёгнвальд. – Но об этом я поговорю с тобой завтра. Это касается и тебя.

– Меня? Как это может касаться меня?

Но больше Рёгнвальд не захотел в этот вечер говорить о делах в Хрингарики и только с мрачным видом пил пиво. Хальвдан заметил, что за время разлуки его племянник заметно изменился: его прежнее ленивое, самодовольное благодушие сменилось настороженной мрачностью. А ведь не он потерял сына вслед за всей семьей, не он каждый день видел от входа в дом свежие курганы тестя, жены и ребенка. Уже по этому было ясно: самого главного Рёгнвальд еще не рассказал.

Однако первым назавтра с Хальвданом пожелал поговорить не Рёгнвальд, а Ульв-Харек. Оставшись без жены, Хальвдан спал в теплом покое; увидев, что конунг проснулся и сел, потягиваясь, Ульв-Харек подошел к нему.

– Будь здоров, конунг! Я всю ночь почти не спал, думал о том, что мы вчера узнали. Не могу поверить, что мой брат предал своего господина, а потом провалился в Йотунхейм! С ним всегда было нелегко, он зол на язык и думает только о своей выгоде, но если он побежал в тролльборг за той девушкой, значит, и впрямь сильно полюбил ее…