Книга Светоч Йотунхейма, страница 103 – Елизавета Дворецкая

К открытой двери хозяйского дома вели ступени, сложенные из плоских каменных плит, изнутри сочился дым. Неподалеку от входа громоздились камни, а между ними Хальвдан заметил человеческую фигуру. Небольшая, седоголовая, одетая в серое, она казалась частью этих камней, и конунг, столько думавший в эти дни о скальных жителях, внутренне вздрогнул.

– Вон она сама! – сказал Ульв-Харек.

Гуннвара сидела на большом камне и пряла, вставив палку с привязанной куделью в щель. Близ нее лежали еще две козы; песочной масти черноухий пес при виде чужаков подскочил и начал наскакивать на лошадей, громко лая, но предусмотрительно не приближаясь.

– Матушка Гуннвара, это я, Ульв-Харек, я был у тебя вчера! – Тот замахал рукой. – Приехал Хальвдан конунг, у него есть к тебе разговор.

Хозяйка уняла пса, отложила прялку и сделала несколько шагов навстречу гостям. Едва ли когда этот небогатый хутор видел сразу шесть всадников на хороших конях, в крашеной одежде, здесь они казались выходцами из какого-то другого мира. Тем не менее Хальвдан, сойдя с коня и оставив повод хирдману, сам подошел к Гуннваре. Это была высокая худая женщина, далеко не молодая, с потемневшей от солнца и ветров морщинистой кожей. Несколько плосковатое лицо и высокие скулы выдавали примесь лопарской крови, и Хальвдан отметил про себя: вот откуда у нее способности к колдовству. Взгляд ее глубоко посаженных блекло-голубых глаз пронизывал насквозь, в каждом движении угадывалась целеустремленная сила, что даже напомнило Хальвдану о его матери – тоже очень решительной женщине. Еще не сказав с Гуннварой двух слов, Хальвдан поверил, что она и правда сведуща в тайном ремесле.

– Привет и здоровья тебе, матушка Гуннвара! – приветствовал он ее.

Великодушный человек не сочтет, что вежливость с низшими уронит его достоинство. Если же подозреваешь в собеседнике силу, то и вовсе нет урона чести в том, чтобы ее уважить: в этом скажется не только благородство, но и благоразумие.

– Привет и тебе, милый, дорогой! – насмешливо ответила хозяйка, показывая, что не заслужила такой чести, но ценит ее. – Сразу видать, у кого за душой много добра – он охотно им делится, не боясь обеднеть. Ты, стало быть, Хальвдан конунг, сын той решительной женщины, Асы из Агдира? – Она цепким взглядом окинула лицо Хальвдана, взглянула на нос, потом в глаза, и несколько переменилась в лице. – Хель поглотила и нашего старого Харальда, и твоего молодого Харальда, и теперь все мы в твоей власти. Я ждала тебя. Мои сыновья на ловле, а невестка с коровой на другом пастбище, нам никто не помешает. Духи сказали мне, что еще ничего не кончено… только начинается. Ну что же, ты выглядишь человеком решительным, тем, кто не боится действовать, а такие умеют привлекать удачу.

– Я намерен действовать, – подтвердил Хальвдан. – И надеюсь, твоя мудрость даст мне один-другой добрый совет.

– Едва ли тебе понравится у меня в доме, там дымит очаг и варится похлебка, а ты ведь привык к просторному жилищу, с кровлей на высоких столбах, где дым не ест глаза.

– Я не сочту за обиду, если мы побеседуем здесь. – Хальвдан кивнул на камни, покрытые толстым слоем мха; судя по всему, в теплое время они часто служили скамьями для домочадцев.

– Вижу, ты не надменен. А ведь люди твоего рода часто имеют столько надменности, что ее не вместит и самый большой дом.