Книга Светоч Йотунхейма, страница 131 – Елизавета Дворецкая

Пробираться пришлось на ощупь – в пещере царила кромешная тьма. Стараясь не споткнуться, Хальвдан пролез вдоль длинного ряда крупных острых камней и расположился на довольно гладкой плите, куда снег не доставал. Искать снаружи хворост было немыслимо, так что об огне не стоило и мечтать. Голодный и замерзший, Хальвдан завернулся в две шкуры и улегся, как червяк в коконе, в полусне прислушиваясь, не звякнет ли Альвильд. Как бы было прекрасно, если бы какая-нибудь Фрида с Горки бросила в очаг кусочек горячей лепешки или Сунрид из Ельника плеснула бы теплого меда! Хальвдан аж содрогался от вожделения, представляя эти дары, пообещал мысленно по возвращении домой подарить овцу той доброй женщине… Но ни одна добрая женщина его не одолжила, и он погружался в дрему, утешаясь лишь мечтами. Подумал еще, перед тем как заснуть: если снегопад не прекратится, утром придется прокапывать себе путь наружу.

Но того, что его ожидало в эту ночь, Хальвдан не мог и предположить. Спал он, по ощущениям, недолго, а проснулся от оглушающего скрежета-грохота и тряски: вся пещера ходила ходуном. Ничего не видя в темноте, он подскочил, выпутываясь из шкур, хотел встать… и рухнул, пребольно со всего размаху ударившись головой о верхний свод. Но не боль потрясла все его существо – нет, ужас от того, что верхний свод опускался.

Хальвдан распластался на камне и ползком устремился туда, где, как он помнил, остался выход наружу. Где-то на краю сознания билась мысль, что сам сглупил: здесь нельзя доверять и пещерам, но что он мог поделать в такой снегопад? Теперь главное – поскорее выбраться, пока пещера не обрушилась и его не завалило. Даже пожитки свои бросил – не до того. С проворством ящерицы Хальвдан полз по гладкой плите, но там, где он ожидал найти выход, ему преградил путь сплошной ряд острых камней. Дрожа от возбуждения, озябшими руками Хальвдан торопливо ощупывал камни перед собой, надеясь найти проход, но находил продолговатые, заостренные камни. Один ряд шел сверху, другой снизу, и они смыкались плотно, как зубы.

Один раз его протянутая рука провалилась сквозь снеговую пробку в пустоту, но вспыхнувшая радость живо погасла: он нашарил отверстие в ряду камней, куда пролезла бы куница, но человек не мог бы протиснуть голову и плечи.

Пока Хальвдан шарил, дрожание и грохочущий скрежет камня прекратились. Все стихло. Снеговая пыль осела, и, судя по неподвижности воздуха, единственным отверстием, ведущим наружу, осталась найденная им щель.

Когда грохот стих, Хальвдан расслышал встревоженный женский голос, зовущий его по имени.

– Альвильд! – окликнул он в ответ. – Не кричи. Я здесь, сейчас тебя подберу.

Чаша-кормилица осталась в мешке на его брошенной лежанке. Пощупав вокруг, Хальвдан сделал удручающее открытие: он больше не мог встать на ноги, верхний свод пещеры нависал над ним слишком низко. Однако в глубину горы свод немного повышался, и в нескольких шагах от преграды Хальвдан смог встать на колени, а потом даже на ноги, но идти приходились согнувшись. В таком положении он отыскал свою лежанку – шкуры, мешок и Альвильд. Серебряная королева настойчиво звала его и бранилась так, как научилась во время пребывания среди викингов, а не в палатах строгой матери.

– Да здесь я, здесь! – Хальвдан нашарил в полной темноте округлый бок с узорами и ощутил, что тот теплый.