Книга Светоч Йотунхейма, страница 197 – Елизавета Дворецкая

Никогда в жизни старый Вестейн так не удивлялся. Во двор въехала повозка для снопов, которую вместо лошади тащили люди, в повозке сидела незнакомая девушка – и его младший сын Хаки! На глазах у застывших в изумлении домочадцев разбойничьи рожи помогли Хаки сойти на землю, и раздался женский крик – это жена Вестейна, Гудрид, увидела, что у Хаки нет правой руки, а есть культя по локоть, обмотанная окровавленной тряпкой.

– Помолчи, мать! – Хаки повелительно двинул уцелевшей рукой и, опираясь на сулицу, сделал два шага к Вестейну. – Смотри, отец! Это я, твой сын Хаки! Тот, кого вы всегда не любили, дразнили, оскорбляли! Я знаю, вы меня считали подменышем. И вот гляди: я привез целую повозку сокровищ. Вот там сидит Рагнхильд, дочь Сигурда Оленя, бывшего конунга Хрингарики. Она моя невеста, уже почти жена. Вели женщинам немедленно варить свадебное пиво. Я женюсь на дочери конунга! Что, не ждали такого от меня?

– Сынок! – Гудрид слабо всплеснула морщинистыми руками. – Что с тобой случилось? Где ты был так долго? Эта рана…

– Рана… – Хаки покачнулся. – Вздор… безделица. Сигурд отрубил мне руку… а я лишил его жизни, захватил его дочь и сокровища. И теперь… вся его удача… моя…

Едва это вымолвив, он начал падать и сбил бы с ног бедную Гудрид, если бы Кефли не подхватил его.

– Торжественное возвращение героя в родной дом удалось на славу… – услышал Рагнхильд рядом с собой слабый голос Гутхорма. – Для довершения почета его несут на руках…

– Как самого Фрейра в святилище! – добавила мрачно Рагнхильд. – Сможешь встать? Давай слезать с повозки, друг Фрейра, я отведу тебя в наш новый божественный чертог…

В этот вечер Вестейну и Гудрид пришлось принять у себя толпу гостей, которых хозяева предпочли бы никогда в жизни не видеть. Но, хотя съестные припасы понесли большой урон, дом пришельцы не грабили и старались вести себя прилично. В этот раз Рагнхильд ночевала в женском покое, где полночи рассказывала охающей Гудрид и ее изумленным служанкам обо всем произошедшем. Утаила она только самое важное – путешествие в Йотунхейм и совершенные там открытия. Как ни зла она была на Хаки, не повернулся язык сказать Гудрид, что ее младший сын – подменыш и наполовину йотун, пусть даже по второй половине приходится сестричем Эйстейну конунгу. Рагнхильд видела, как та со слезами хлопочет над бесчувственным Хаки и рыдает над его ранами, – хозяйка непритворно любила это чудовище.

Поглядев на эту семью, Рагнхильд поняла, почему Хаки столько лет принимали за родного сына, а подменышем только бранили, не веря, что так оно и есть. Продолговатым лицом и острым носом обладала Гудрид, а Вестейн был коренастым, круглолицым, с темными, слегка вьющимися волосами. Сейчас они уже наполовину поседели, но видно было, что Хаки считали удавшимся в него, а Ульв-Харека – в материнскую родню. Об этом Рагнхильд поведала сама Гудрид, сетуя, что отец с детства так не любит младшего, а ведь тот на него похож! Рагнхильд, пожалуй, поверила бы ей, если бы своими глазами не видела Фьёра. С младенчества Хаки причинял семье множество хлопот и неприятностей, был ленив, но прожорлив, никогда не был добрым сыном и братом, Вестейн и Ульв-Харек (в детстве и юности просто Харек) его не любили, колотили за вечную брань и пакости, и Гудрид приходилось защищать его. Да и теперь та постоянно бегала в спальный чулан, где уложили Хаки. Он что-то бормотал в забытье, хвалился, что из рода конунгов, но Гудрид принимала это за бред. Бедная женщина была в полной растерянности: ее сын вернулся искалеченным, раненым, в полубреду, но он ведь и правда привез дочь и сокровища Сигурда Оленя! Пугала ее и будущая расплата за такую удачу. Они с Вестейном знали, что у Сигурда нет другой родни, кроме Рагнхильд и Гутхорма, мстить за него некому, а родня Тюррни живет в Дании и невесть когда хотя бы узнает обо всем. Но не верилось, что такие дела можно совершить и никак за это не поплатиться. Даже Сигурд Убийца Дракона и то поплатился за убийство Фафнира!