Книга Похоронные дела Харта и Мёрси, страница 161 – Меган Баннен

– Она спорила с владельцем насчет Бога Войны и Бога Старого Ада. Конечно, тогда он назывался просто Ад, но мы, Новые Боги, и от него тоже избавились. В общем, они говорили про комиксы о Старых Богах, обсуждали, кто из персонажей сильнее, кто круче, все такое. Дружелюбный спор. Я, само собой, разбирался в вопросе лучше, чем они, так что влез, сказал, что Ловкач – самый сильный среди злодеев, который принес человечеству больше бед, чем любой другой бог.

Сдается мне, она решила, что я шучу, потому что засмеялась. Я не шутил, но у нее была щелочка между передних зубов – некоторым это кажется изъяном, а мне она показалась очаровательной. Идеально неидеальная. Вдруг я понял, что мне хочется лишь смешить эту девушку столько, сколько получится. Это была не совсем любовь с первого взгляда, скорее, предчувствие. Там и тогда я понял, что влюблюсь в нее, если останусь рядом. Поэтому и остался. И та боль, которая меня преследовала, которую я не мог понять, исчезла. Пуф! И все.

Харт вспомнил, как собственной рукой писал на бумаге: «Может, я нахожу извращенное утешение в том, что кто-то испытывает ко мне хоть какие-то чувства». Конечно, предложение на этом не заканчивалось. «…Пусть даже их лучше всего выражает слово „ненависть“», – закончила за него память, и он со свежим уколом одиночества вспомнил, что Мёрси его ненавидит.

– Мы провели вместе пять месяцев, – продолжал Привратник. – Пять месяцев. Пять месяцев – это ерунда даже по меркам смертных.

«Это дольше, чем было у нас с Мёрси, сраный ты мудак», – внутренне кипел Харт.

– Гадаешь, небось, что случилось, почему я ушел, раз был так счастлив?

«Да плевать мне». Слова вертелись на кончике бесполезного языка, но Харт вдруг понял, что это ложь. Он правда хотел понять. Всегда хотел.

– Да, – ответил он и с удивлением обнаружил, что снова может и двигаться, и говорить.

Глаза Привратника теперь выглядели почти по-человечески: черные зрачки, а вокруг бледно-серые радужки. На Харта смотрели его собственные глаза.

– Пока меня не было, за дверью присматривал Дедушка Кость. Наверное, не лучший кандидат, но не то чтобы вокруг ходят толпы богов смерти, из которых можно выбирать, Неведомый – ну, он неведомый, а у Соленого Моря и так все забито, понимаешь? В общем, Кость, чтоб его – он глухой как пень, так что он не услышал шелеста шагов душ, которым нужна была помощь. Когда он сообразил, у порога Дома застряло уже четыреста семьдесят две души и толпа крайне недовольных богов. Бабушка Мудрость за человеческое ухо приволокла меня к двери. Кстати, это еще больнее, чем пальцем удариться. Я не успел даже попрощаться с твоей мамой. И тебя так и не увидел – до сих пор.

Одинокая слезинка бога скатилась по обветренному лицу Билла. Он вытер ее и прошептал:

– Про слезы забыл. Тупое Соленое Море.

– Ты хотел со мной познакомиться? – спросил Харт высоким звонким голосом – детским голосом, в котором звучал неприкрытый страх и одиночество.

– Блин, да конечно, я хотел с тобой познакомиться!

Привратник больше ничем не напоминал Билла. Он был высок и строен, с острым лицом, с глазами невинного голубовато-серого цвета, и Харт понял, что именно это увидела мама, когда встретила человека по имени Джефф и влюбилась в него. Это и был его отец, и впервые в жизни мысль о нем не рвала ему сердце.