Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 101 – Хейзел Райли

Я снова смотрю на брата. Сердце колотится, а в ушах ещё звучит и звучит его хриплый шёпот. Я пытаюсь убедить себя, что Афина права.

— Хейвен, — окликает меня Гермес. Наши отношения всё ещё натянуты, поэтому он произносит моё имя с заминкой. — Аполлон был последним, с кем он говорил, перед тем как войти в лабиринт. Это могла быть простая ассоциация.

Звучит логично. Может, я правда зря паникую. Ведь и слово «цветы» не имело никакой связи. Аполлон — это просто последнее лицо, которое Ньют видел.

Чья-то рука обнимает меня за плечи, свежий запах Хайдеса бьёт в нос. Я глубоко вдыхаю и позволяю ему вывести меня к двери.

— Запишем и это, — шепчет он. — Но нам пора. Иначе опоздаем на рейс.

Я вбиваю в память самый спокойный образ Ньюта, чтобы не сойти с ума: он лежит с мирным лицом, а я держу его за руку. Или хотя бы моя рука сжимает его. На время надо забыть о странных словах.

***

Мы грузим чемоданы на катер, что доставит нас к материку. Я пытаюсь слушать болтовню Гермеса и Афродиты — получается плохо. Хайдес, Аполлон и Афина молчат; видимо, привыкли к бесконечным разговорчикам близнецов.

Какое-то время это отвлекает. Но потом я чувствую взгляд Хайдеса. Он слишком пристально следит за мной. Я отвечаю взглядом — и тут же жалею. Наверное, выгляжу виноватой или выдала себя чем-то. Он хмурится, губы складываются в беззвучный упрёк.

Когда он помогает мне выбраться с катера, и мы складываем багаж в багажник минивэна до аэропорта, бумажка в заднем кармане джинсов будто тянет меня вниз, как гиря.

Вот он, мой секрет. Утром, перед тем как уйти из комнаты в доме Лайвли, я нашла этот клочок под дверью. Его подсунули в щель между полом и косяком.

Я не сомневаюсь: это та же рука, что оставляла мне записки в Йеле. Та же, что едва не задушила меня в планетарии. Та же, что подкралась во время игр на Зимнем балу. Арес был уверен, что это Зевс, но сам Зевс отрицал. Ещё один неразгаданный узел. Один из многих.

Записка почти пустая. Ни загадок, ни фраз. Только:

1

1 1 1

Я понятия не имею, что это значит, но мурашки бегут сильнее, чем от любых прежних предупреждений. Даже от его рук, тянущих мою толстовку к шее.

Сложить их? Вычесть? Или всё дело в самой единице? Что важнее — отдельная цифра или сумма? И главное: что они обозначают?

Я машинально трогаю карман, где спрятан листок. Когда-нибудь расскажу остальным. Но не сейчас. Мы уже решили, непонятно почему, что этот «таинственный предостерегающий» исчез. Не хочу снова грузить их своими проблемами. Ещё одним кошмаром.

Я больше не пытаюсь слушать болтовню Гермеса и Афродиты. Хайдес и так понял, что со мной что-то не так. Если продолжу строить из себя равнодушную — только вызову ещё больше подозрений. Поэтому утыкаюсь лбом в тонированное стекло и закрываю глаза, отгоняя прочь все тёмные мысли.

Хайдес мог бы задать мне вопросы. Мог бы прямо сказать: «Я знаю, что ты что-то скрываешь. Расскажи». Но он не делает этого. Когда я открываю глаза, замечаю его отражение в стекле — он смотрит на меня с тревогой. Я снова закрываю их, прежде чем он успевает понять, что я заметила. А потом чувствую его ладонь на затылке — мягкое прикосновение.

— Лиам, какого чёрта ты делаешь? — взрывается Афина.

— Фотографирую тебя. А что, нельзя? Мне понравилось твоё выражение, когда ты смотрела в окно.