Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 286 – Хейзел Райли

Я не мог убить брата. Это самый любимый мной человек на свете. И я не мог убить твоего отца, потому что ты — второй самый любимый.

Отвлечь Кроноса от игры, убив себя, — был единственный выход. В каждом деле есть лазейка. Всегда. Если мы её не находим — значит, пока не готовы принять. Я смирился. С той самой минуты, как Кронос сказал, что хочет устроить.

Прости меня — за всё. Если начать перечислять, за что именно я должен просить прощения, это письмо не кончится никогда.

Если во мне осталась крупица твоего доверия, потрать её на эти слова: я никогда не был Минотавром — и тебе нужно доверять ему. Не дай себя обмануть.

Ты выйдешь из лабиринта живой. Выйдешь первой. Я уверен. Ты будешь упряма, импульсивна и безрассудна — но ты сильная. Сильнее меня, сильнее Кроноса. Ты потрясающая женщина, и я не дождусь, когда твоя подлинная жизнь начнётся по-настоящему. Пусть счастье найдёт тебя, прижмётся и больше никогда не отпустит.

Больше всего — я хочу, чтобы вы с Хайдесом были счастливы вместе.

Прошу только о двух вещах, Хейвен: позаботься о моих братьях. Будь тем самым лучшим другом для Гермеса, которым ты уже была. Будь той подругой, в которой Афина не признаётся, что нуждается. Будь тем бесстрашным, чистым любовным светом, которым ты всегда была для Хайдеса. И хорошенько пни Кроноса под зад.

Желаю тебе стакан воды, полный до краёв, аж чтоб переливался через край. Возьми его и утолись. Береги себя.

С бесконечной любовью,

Аполлон.

P.S. Я написал, что не могу перечислять, за что прошу прощения, но вот это стоит отметить.

Прости, что мне пришлось инсценировать свою смерть. Мне нужно, чтобы Кронос думал, будто я мёртв. Только так мы с Гиперионом и Тейей сможем помочь тебе в лабиринте и убить его.

Не делись этим ни с кем, пожалуйста. (Ну, разве что с Хайдесом. Я знаю, ты от него ничего бы не утаила.)

Скоро увидимся.

Письмо выпадает у меня из рук. Глаза застилают слёзы — его слова разом подняли всё. Я уже не понимаю, что чувствую. Мне всё ещё больно — будто он умер. Я злюсь. Я счастлива. Я ошеломлена любым планом, который он затеял. Я…

— Читай, — велю Хайдесу. Он должен знать. Аполлон дал разрешение. Я должна подарить ему то облегчение, что чувствую сама, даже если вслед за ним у него поднимется ярость куда сильнее моей.

Я возвращаюсь в спальню — будто рассчитываю увидеть там его: живого, на ногах, смеющегося над нами.

Но там только Гермес. Кажется, он уснул: грудь ровно поднимается и опускается. Я зову шёпотом — не отвечает.

Я оглядываюсь. В иной раз я бы рванула под ливень и молнии — искать Аполлона в каждом уголке острова.

И тут взгляд цепляется за пустяк, ещё миг назад — незначительный.

Стакан на тумбочке. Я осушила его в три глотка.

Сейчас он снова полон до краёв. И это точно не Гермес. Кто-то заходил в комнату, пока мы сидели на террасе?

Тихий голос в голове шепчет мне ответ. Это был Аполлон. Я готова ручаться.

Глава 54. ОТ ЛУНЫ И ОБРАТНО, ДВАЖДЫ

Дочь Гипериона и Тейи, Селена, богиня луны, была сестрой солнца и зари. Её изображали прекрасной женщиной с бледной кожей, в длинных белых или серебряных одеждах, с факелом в руках и тонким месяцем над головой.

Иногда — правящей колесницей, запряжённой быками, или бигой, следующей вслед за колесницей солнца.

Солнце уже часами как зашло, когда мы с Хайдесом сворачиваем на дорожку к частному пляжу, держась за руки. Полная луна отражается на поверхности воды, подсвечивая тёмный простор моря.