Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 289 – Хейзел Райли

Наши лица почти соприкасаются, и я чувствую, как каждая нервная клетка во мне дрожит, нетерпеливая. Сколько бы поцелуев ни было, я хочу их так, будто это первый.

Нас прерывает струя песка, которая с хлёстом бьёт по нашим телам. Мы одновременно оборачиваемся к нарушителю — мы и так знаем, кто это.

Гермес и правда набирает новую горсть. Замирает, поймав наши взгляды.

— Эй, вы ещё с нами? Лиам придумал безотказный план, как вывести тебя живой из лабиринта!

Почему-то я совсем не хочу его слушать.

— Можем смотаться в комнату, если хочешь, — шепчет Хайдес мне в ухо.

Я улыбаюсь и киваю: давай обратно к семье. Лиам потирает ладони и выкатывает презентацию:

— Я могу зайти в лабиринт и отвлечь Минотавра для тебя.

Поднимается хор возгласов — больше возражений, чем одобрения.

— И как ты это сделаешь? Стих ему прочитаешь? — язвит Афина.

Гермес с Посейдоном взрываются хохотом.

— «Здравствуйте, господин Минотавр, я написал для вас стихи в рифму», — пародирует Посейдон Лиамов голос, и волна смеха накрывает заново.

— Думаю, он сам покажет тебе выход, лишь бы ты отстал, — добавляет Хайдес.

Шутки про Лиама и его «рандеву с Минотавром» продолжаются; сам Лиам не особенно веселится, фыркает и пытается вернуть разговор в серьёзное русло, предлагая «эффективные тактики отвлечения, которые спасут Хейвен».

— Ну, можешь застать его врасплох так же, как застал Хайдеса в театре, месяца три назад — раздеться, — поддакивает Афина и бросает на меня лукавый взгляд.

Арес поднимает руку:

— Если Коэн разденется, я тоже иду в лабиринт.

Хайдес не тратит воздух на нотации. Черпает пригоршню песка и запускает Аресу в лицо, заставляя того закашляться. Арес, не упуская шанс, отвечает залпом. В итоге выходит песчаная войнушка — по-детски глупая, но до смешного милая.

Позади меня небо начинает светлеть — солнце уже на подходе, готово осудить нас на ещё один день. На тот самый день, которого я так долго ждала — со страхом и, да, с крупицей азарта.

И пока я провожу взглядом каждого на этом пляже, прихожу к важному выводу: в лабиринт я иду, чтобы помочь семье, отцу и Ньюту. Но выбираться хочу ещё и потому, что меня ждёт вторая семья — странная, конечно, но моя — здесь, снаружи.

— Ребята, вот и рассвет! — Лиам показывает в небо и обрывает песчаную дуэль Хайдеса с Аресом.

Нас накрывает тишина, нарушенная только звучным зевком Гермеса.

Солнце выглядывает из плоского, мирного водного края. Небо окрашивается в розовый и оранжевый, редкие облака складываются в затейливый узор цветов и форм. Отблески ложатся нам на лица, и я жмурюсь на секунду.

Потом перевожу взгляд на Хайдеса. И только теперь замечаю: он смотрит не на рождение нового дня. Ему плевать, как розовый и оранжевый переплетаются в облаках. Он смотрит только на меня. Не знаю, сколько так уже длится, но по его полному безразличию к небу понимаю — он, похоже, ни разу и не повернулся к морю.

Я улыбаюсь, стараясь запомнить на лице спокойствие — как фотографию. Потому что, пока остальные отвлечены и наслаждаются рассветом, я вижу: у Хайдеса блестят глаза.

Глава 55. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ИГРАТЬ В ЛАБИРИНТ, ЗАПОМНИ ТРИ ВЕЩИ

В Афинах периодически приносили в жертву семерых юношей и семерых девушек. Их отправляли в лабиринт — дань Минотавру.

К семи вечера мы все стоим у входа в лабиринт. Когда мы подошли, Кронос уже был здесь. Руки заложены за спину, лицо поднято к небу — ему будто нет дела до нашего появления.