Книга Фельдшер-как выжить в древней Руси, страница 33 – Людмила Вовченко

— Ты выглядишь хуже, чем после учений.

— Зато чувствую себя лучше, чем после ваших похлёбок, — немедленно нашёлся Илья. — Она мне даёт что-то с мёдом. И не кричит.

Мать Ильи всхлипнула в углу, перекрестилась.

— Вы, — Добрыня повернулся к Милане, — лечите его отваром и… мёдом?

— Ещё водой, луком, чесноком и тем, что называю «чистыми руками», — сухо ответила она. — Очень страшная магия. Мне даже порой снится, как бактерии падают в обморок.

— Кто падает? — не понял он.

— Неважно, — отмахнулась. — В вашем языке нет такого слова. Но есть такие существа. Мелкие. Злые. Любят грязь. Мы с ними сейчас в войне.

— А вы уверены, что это не бесы? — осторожно вмешалась мать Ильи. — Батюшка говорил…

— Батюшка молодец, — кивнула Милана. — Любого невидимого врага удобнее назвать бесом. Но мне так скучнее. Я предпочитаю думать, что это мерзкие маленькие существа, которые боятся мыла и кипятка. А бесы, если есть, пускай думают, что я про них.

— Она странно говорит, брат, — шепнул Илья, но в глазах его плясали смешинки.

— Она говорит так, будто знает, о чём речь, — мрачно ответил Добрыня. — И мне это не нравится.

— Вам, воевода, много что не нравится, — вмешалась Милана. — Но мне тоже кое-что в этом мире в первый момент не понравилось. Например, отсутствие нормального колодца.

Он прищурился:

— Колодца?

— Колодца, — повторила она. — Ваша деревня пьёт воду, в которой чёрт ногу сломит, а потом вы удивляетесь, почему люди поносят до смерти. Вы, конечно, можете считать это Божьей карой, но мне как-то ближе мысль, что это просто грязь.

Мать Ильи вздохнула:

— Вода от дедов была…

— И инфекции от дедов, — жестко отрезала Милана. — Не в обиду дедам, но мне их наследие не очень нравится.

Добрыня замолчал. Потом сказал:

— В моих землях колодцы копают по старинке, где удобнее. Где влага ближе.

— А надо там, где чище, — не отступила она. — И глубже. Я вчера видела ваш общий колодец. Если вы не хотите, чтобы ваш брат вернулся к этому лежанию, я бы начала с воды.

Он был не из тех, кого легко пристыдить. Но мысль о том, что его дружинный лежит с жаром из-за воды, которую он, воевода, не удосмотрел, неприятно кольнула.

— Что вы предлагаете? — сухо спросил он.

Милана радостно ощетинилась: с ней говорили по существу.

— Во-первых, — загнула палец, — не черпать воду вместе с илом и половиной лягушек, которые там зимуют. Во-вторых, вырыть ещё один колодец выше по склону. В-третьих, перестать полоскать в колодце тряпки после мытья. В-четвёртых, кипятить воду, прежде чем давать больным.

— Кипятить всю? — ужаснулась мать Ильи.

— Всю — не успеете. Но хотя бы ту, что идёт в рот ушлым людям, — спокойно сказала она. — Я же не требую записывать на каждой кружке: «не пить». Начнём с простого.

Добрыня смотрел на неё, прикидывая. Колодец — это не мыло. Здесь уже надо людей, время, силы, объяснения, почему вдруг прежнего мало.

— Люди скажут, — осторожно заметил он, — что вы опять против привычек. И что старая вода их до сих пор не убила.

— До тех пор, — холодно отрезала Милана, — пока не убила. Я таких видела многое количество: «меня мухомор не берёт» — говорил один, пока не съел лишний гриб. Так что давайте не будем проверять на Боге чувство юмора.

Илья хмыкнул и тут же закашлялся.

— Не смеши пациента, — машинально одёрнула его Милана.