Книга Головы с плеч, страница 69 – Зои Хана Микута

– А ты выглядишь потрясающе, – тут же ответил Кай.

Возможно, он говорил искренне – ханбок, который он купил для нее, был сшит из мерцающей, струящейся ткани, – но вообще-то это была шаблонная фраза, с которой он обратился бы к любому человеку, оказавшемуся в непосредственной близости от него. Такими же механическими были и его жесты: взмах черных ресниц, пристальный взгляд из-под полуопущенных век, легкое движение руки, на которую ей предлагалось опереться.

И Икка приняла предложенную руку, оперлась на нее. И впилась ногтями в его локоть.

– Когда надумаешь спасаться бегством, как трус – а ты и есть трус, Чешир, – не трудись сообщать об этом мне. Я буду слишком занята, чтобы прощаться с тобой.

– У тебя никогда нет для меня времени, – мягко произнес он, когда они направились к парадному крыльцу. – Я знаю настоящую причину, по которой ты взяла меня с собой, Икка.

Ну что ж, она этого ожидала. Ожидала, что он каким-то образом догадается, зачем она привезла его в столицу: в качестве потенциального козла отпущения. Кроме того, она могла придушить его на месте в случае, если эликсир окажется поддельным.

– Что, Кэресел Рэббит назвала тебя одиночкой? Ты почувствовала необходимость доказать, что у тебя есть друзья, продемонстрировать меня?

– Какого хрена? – Она не столкнула его с тропы в воду в этот момент только потому, что не хотела устраивать сцену. – Прошу прощения?

– Нет-нет, это я прошу прощения. Кто я такой, чтобы судить? Я обожаю заставлять людей ревновать, – сказал Кай и улыбнулся этой своей широкой, тонкой улыбкой.

И вот теперь, дорогой читатель, наша Иккадора начала обдумывать это предположение и оценивать, насколько оно близко к истине, потому что она обладала научным складом ума и всегда старалась дойти до сути вещей. Однако эти размышления продолжались не дольше секунды, поскольку она сразу же вспомнила, что Кай – просто хам и наглец, каких мало. Ей была отвратительна даже мысль о том, что он каким-либо образом поможет ей в плодотворном самопознании, особенно в случае такого «плода», такой ядовитой, гнилой, отвратительной идеи… Это надо же такое ляпнуть: Икка пригласила его на праздник, потому что не хотела идти одна! Икка любила быть одна, и никто не мог заставить ее отказаться от этой основополагающей потребности или хотя бы вынудить ее задуматься об этом. Поэтому вместо ответа она ущипнула Кая за руку с такой силой, что он взвизгнул.

Другие гости в парадных туалетах толклись у ворот, похожих на белую пасть, и взгляд Икки скользил по их лицам, по улыбкам и раскрасневшимся щекам. Большинство этих людей, скорее всего, всю жизнь прожили в Петре, им повезло, они вели благополучное и счастливое существование за массивными Стенами Лабиринта. При этой мысли Икке стало горько, а потом горечь, которую она ощущала на языке, превратилась в песок – она вспомнила запах дыма, холодеющую кожу, которой касалась пальцами.

Она была так уверена – она, шестнадцатилетняя девочка, съежившаяся на ковре, – в том, что Текка уже мертва.

А может быть, эту уверенность породил ее страх. Она была заранее убеждена в том, что встреча со Святым означает смерть.

Несмотря на свое нелепое высокомерие, на всю болтовню о том, как они возьмут штурмом королевский дворец, на все их рассуждения о том, что Страна Чудес склонится перед ними, Икка тогда лежала на полу в горящем доме Текки и думала, что ни одна из них не выйдет из него живой.