Онлайн книга «Медвежий край»
|
Тундра осталась прежней – те же сопки, то же небо, та же гладь до горизонта, – но – зацвела… Он старался подобрать слова. Осторожно, неуклюже срывал цветок – и не подумал бы, что это так трудно! – и придумывал слово. И в голове они будто бы неплохо низались на общую нить: что скажет, как скажет, о чём не забудет. Запомнил, буквально – речь составил, затвердил почти как присягу. А как Антонина дверь открыла – и всё. Что учил, что не учил. Стоял дурак дураком, наглядеться не мог. И Эрыквын ещё на беду явился, а он уже и думать забыл, что позвал чукотского приятеля по важному делу. Расскалился, зараза, забавно ему… Спасибо хоть согласился выйти, пусть и за табак. Да плевать на тот табак, невелика цена! Если бы ещё так же вышло избавиться не только от ненужных ушей, но и от собственного косноязычия! Наверное, сразу надо было целовать, не пытаясь объясниться. Это вышло как-то ловчее и куда приятнее. Настолько, что останавливаться не хотелось, и гори всё прочее синим пламенем… Но сдержался, конечно. Распрямился, не размыкая объятий, одной рукой приласкал горящую румянцем нежную щёку – бережно, едва касаясь кончиками пальцев, чтобы не поцарапать случайно жёсткими мозолями. Теперь он уже смотрел ей в лицо спокойно, уверенно, с удовольствием, без недавней робости. Антонина сморгнула серебряную поволоку, недоверчиво облизала губы. Взгляд стал более осмысленным, а румянец – ярким. – Это можно считать согласием? – Березин первым нарушил повисшее молчание – уже не тревожное, томное. – Пожалуй, – ответила Антонина, всё же смущённо опустила взгляд, но отстраниться не поспешила. Было приятно ощущать тёплые и надёжные объятья, самой уверенно касаться плотного шершавого сукна и через него – человека под ним. Самого необычного мужчину, которого она в жизни встречала. И… Ой, мамочки! Он ведь её только что целовал, да как! И наверняка ещё будет, а то какие же это ухаживания. А она… Можно подумать, она против! Это оказалось пронзительно хорошо – вот так целоваться. И потом – тоже. Губы горят, щёки горят, а уж в душе пламень – до неба… – Ой! – Взгляд зацепился за поникшие с серебряного погона нежные белые цветы. – Букет же! Ахнув, Бересклет принялась собирать рассыпанный подарок, через мгновение и Сидор присоединился к ней с видимым облегчением: букет помог уже третий раз. Сначала – разобраться в себе, пока рвал цветы, потом – добавив уверенности при объяснении, а теперь – сгладив неловкость. – А я думала, где и как вас искать. Хорошо, этот ваш друг по-русски неплохо изъясняется, – заговорила Антонина через несколько секунд, принимая от Березина собранную им часть. – Пойду позову его обратно, нехорошо вышло, – чуть поморщился он. – А я цветы в воду поставлю… Пока Сидор ходил возвращать гостя и выслушивал неизбежные в таком случае подначки, Антонина, за неимением вазы, выбрала кружку подходящей высоты. Сладкий дурман схлынул, Бересклет наконец сумела рассуждать здраво. И начала немного корить себя и ругать Березина: не дал ей опомниться и задуматься, сразу поцеловал, и вроде бы уже никуда не денешься – ей же понравилось, губы до сих пор сладко ныли, ощущения и воспоминания приятно волновали. А стоило бы перед этим взять с него обещание не темнить и говорить прямо! Впрочем, это и сейчас не поздно, верно? |