Книга Медвежий край, страница 135 – Дарья Кузнецова

Мужчины вернулись вскоре. Эрыквын сильно пах табаком, словно не просто трубку курил, а самого себя окуривал; он широко и светло улыбался – кажется, вообще был весьма смешливым и открытым человеком, – а Сидор выглядел спокойным и серьёзным.

– Садитесь, я ещё чаю сделаю, – предложила Антонина, отложив разговор с Березиным на потом. Полицейский исправник благодарно кивнул.

Эрыквын что-то спросил, и Бересклет расстроенно подумала, что язык нужно начинать учить, желательно прямо сейчас, чтобы некоторым несознательным окружающим было не так-то просто обсуждать важное у неё перед носом. А вслух сказала:

– А вы историю недосказали.

– Какую историю? – полюбопытствовал Березин.

– Вашего знакомства. Вы вошли аккурат тогда, когда появились в рассказе.

– Да уж всё и кончилось. – Эрыквын словно бы смешался, быстро глянув на Сидора.

– Представляю, чего он наплёл, – вздохнул Березин. – Большой мастер сказки рассказывать!

– А вы его не для этого позвали? – спросила Антонина, нависнув над столом и скрестив на груди руки.

– Сядь, я закончу. – Сидор встал, мягко взял её за плечи и направил к тому месту, с которого поднялся сам.

Она смерила его внимательным взглядом, но всё же позволила усадить. Однако тему перевести не дала:

– И всё же, зачем вам так вдруг понадобился уважаемый Эрыквын? Не для сказок же?

Сидор хотел отмахнуться, но поймал внимательный, сердитый взгляд девушки и решил не ссориться.

– Сейчас все усядемся, и я объясню. Разговор будет долгим.

Антонина удивлённо приподняла брови, потому что предмета для долгого разговора не видела, но спорить не стала. После этого мужчины начали перебрасываться малоинтересными постороннему фразами – к счастью, вспомнив о вежливости, на русском. Где ходил Эрыквын, как охота, кого видел из общих знакомых – обычный разговор добрых приятелей, которые давно не виделись. Однако и нечто необычное в этой беседе тоже удалось уловить.

Улыбчивый чукча непритворно уважал Березина, и больше того, сквозь смешливость и подтрунивание неуклонно проглядывало нечто сродни подобострастию. Обычно именно заискиванием прикрывали неприязнь, зависть или даже ненависть, а Эрыквын словно наоборот: пытался спрятать трепет и благоговение за панибратским тоном.

Расселись, и ещё немного продолжался тот же разговор. Сидор явно проголодался и не отказал себе в том, чтобы с чаем умять внушительный ломоть хлеба, щедро сдобрив его солью и постным маслом. Антонина про себя искренне ужаснулась этаким вкусовым пристрастиям, но промолчала. И не торопила: уж больно интересно, как и когда собирался перейти к главному сам Березин. А он точно намеревался это сделать – всё же понимал, что побеспокоил Эрыквына и должен объясниться. Но – медлил.

– Сидор, может быть, вас нормально покормить? – всё же не выдержала Антонина.

– Не надо. Но я бы с удовольствием услышал «ты». – Он искоса бросил внимательный взгляд, и хотя сопроводил слова лёгкой улыбкой, видно было, что сказанное для него важно.

– Я постараюсь, но я всё же ещё не настолько хорошо вас знаю, – проявила неуступчивость она. Говорить такое после поцелуя было странно и неловко, поэтому отвела глаза.

Березин вздохнул. Это он слова порой подбирал с большим трудом, а вот слышал и понимал прекрасно, и не заметить лёгкой шпильки не мог. И не признать, что Антонина в своём праве, – тоже. Он-то знал о ней если не всё, то очень многое, а о себе почти не рассказывал.