Книга Медвежий край, страница 147 – Дарья Кузнецова

Здешнее лето нечасто радовало хорошей погодой, но солнечные дни, пусть и холодные по меркам приезжих, случались. Однако сегодня суровый край показывал характер, и даже привычные местные жители удручённо качали головами. Ещё пару часов назад высокое и светлое небо накренилось, легло тяжёлой серой периной на каменное тело Тэмыля – павшего в бою могучего великана, давшего в местных поверьях имя самой большой на городской стороне вершине, Тэмлян. Покатая широкая гора вместе с обеими ближними сопками скрылась в холодной, влажной пелене, так что их местоположение даже не угадывалось – помнилось.

Было не так уж холодно, да и ветер почти вовсе стих, но стылая сырость пробиралась под одежду, заставляя неодобрительно ворчать и ёжиться даже Эрыквына, а Бересклет радовалась, что никто не пытается с ней разговаривать, иначе непременно испугался бы стука зубов. Она не мёрзла, но от этой ледяной влаги тело то и дело пробирала крупная короткая дрожь, и быстрая ходьба не помогала с ней справиться.

Укрытая туманом тундра выглядела нездешней и загадочной, словно за завесой простирался совсем другой мир, а вблизи лежало его преддверие – уже не тут, ещё не там. Пёстрый ковёр под ногами замер и затаился, словно мелкая живность исчезла. Пропал и вездесущий гнус, растворившись в тумане, пелена которого сгущалась, казалось, на глазах, всё ближе подтягивая горизонт.

Порой тишину разрывали тревожные отдалённые звуки, неразборчивые и неясные, но одинаково пугающие. Антонина невольно подавалась ближе к идущему рядом Сидору и хваталась за его локоть: казалось, что из тумана наблюдает нечто враждебное и выжидающее. Но идти под руку было не очень-то удобно, поэтому, немного успокоившись, девушка выпускала мужскую руку.

На третий раз Березину это надоело, он поймал спутницу за ладонь, отчего девушке вмиг стало спокойнее. Твёрдая, шершавая и, невзирая на погоду, тёплая рука была живой, реальной и понятной, и она послужила якорем в этом призрачном море, которое через полчаса сомкнулось вокруг и над головами, окончательно проглотив их – и весь мир. Тут уже заговаривать не решалась и сама Антонина: казалось, от человеческого голоса туманная стена треснет и придётся столкнуться лицом к лицу с тем, что до поры прячется за ней.

Как Эрыквын шёл по невидимому следу и вообще ориентировался здесь, Бересклет даже представить не могла, но шагал чукча уверенно, порой бормоча себе под нос и проделывая странные манипуляции. Он то останавливался, чтобы бросить что-то на собственный след, отпечатавшийся во влажной мягкой земле, то разбрасывал нечто невидимое в стороны, то опускался на четвереньки и внимательно вглядывался под полог стланика. Может, высматривал следы мальчика? Антонина ничего такого не замечала, но спрашивать поостереглась не только из-за общей тревожно-загадочной атмосферы, а просто из нежелания мешать: слишком сосредоточенным выглядел Эрыквын, как будто делал что-то очень сложное и важное.

Девушка потеряла счёт времени и не могла сказать, минуло полчаса, несколько часов или даже мимо волшебным образом промелькнули годы, незаметные в этом тумане, когда чукча остановился и торопливо нашарил на поясе мешочек, в котором лежал ванныярар. Она вопросительно, с тревогой глянула на стоящего рядом Сидора. Тот тоже хмурился и – Бересклет только сейчас это заметила – держал ружьё в руке, наготове.