Онлайн книга «Медвежий край»
|
Березин почти не целился, с такого расстояния не промазать. На каждый выстрел приходилось два-три кэль-эт: их прошивало насквозь, и дальше уже как повезёт, кто за кем стоял. Сидор не частил, а духи – пугались и не отваживались нахлынуть всей толпой. Одна надежда, что они не умели считать и не знали, сколько в карабине патронов… От напряжения воздух вокруг казался густым и вязким. Березин дивился медлительности собственных движений и неповоротливости проворных обычно кэль-эт. Хрипло, надрывно, из последних сил лязгал за спиной ванныярар – то ли тренькал по зубам, то ли так проржавел от натуги голос уставшего шамана. Как ни тянулось время, а вот в стволе последний патрон. – Убирайтесь, пока живы! – потребовал Сидор по-русски, не сумев с ходу вспомнить слова чужого языка. Если бы духи навалились гурьбой, тут-то людям конец. Но – боялись. Мир окрест замер в ожидании: у кого первого сдадут нервы. Если бы не широкая спина исправника и жёсткий кожаный ремень, за который можно цепляться, первой не выдержала бы Антонина. Паника накатывала волнами, каждая из которых разбивалась с грохотом нового выстрела и заставляла всё крепче вцепляться в жёсткую тёмную кожу, отчего края ремня больнее врезались в ладони. Всё это было слишком для неё. Только сегодня Бересклет узнала о реальности этих сказочных персонажей, не сумела до конца не то что принять – осознать! «Слишком» было с самого начала, когда пальцы безобидной, скромной, тихой Веры Верховой располосовали грудь Сидора подобно острым когтям, но тогда всё закончилось быстро. А сейчас… Они не могли, не должны были существовать, эти чудовищные смоляные человечки! Хотелось, чтобы всё закончилось прямо сейчас, видение растаяло и оказалось, что Антонина задремала, сидя за столом в избе. Или хотя бы – чтобы Сидор усмехнулся, потрепал по голове, как ребёнка, спросил с насмешкой: «Испугалась?» И она бы честно призналась в собственном страхе и от души пообещала больше не напрашиваться в такие истории. Ладно бы их окружали люди, там она смогла бы хоть чем-то помочь, а здесь? Она даже не понимает, что это такое! Впрочем… Как-то же она их чувствует, и чувствует в них некое подобие жизни. Что, если попробовать воздействовать на это подобие? Хоть как-то. Наверное, хуже не будет… Сложнее было решиться не от этих сомнений: поможет, не поможет ли? Куда надёжнее стояла стена собственных принципов и привычек: слишком хорошо её выучили, слишком правильные вещи вложили в голову. Долг жiвника – нести жизнь, хранить её и оберегать, а причинять вред – табу. Ударить, выстрелить – это не столь страшно и сложно, как заставить себя применить чары во зло. Даже попробовать. Даже защищаясь. Потому что одно дело – причинить боль, чтобы отрезвить и отпугнуть пьяного дурака, а тут требовалось другое, требовалось бить на поражение, не зная, чем именно обернётся удар – и для жертвы, и для неё самой. Подтолкнул вид шамана, на которого она бросила взгляд через плечо. Эрыквын был бледен, едва двигался, а посеревшую кожу покрывали мелкие капли пота. Подтолкнуло напряжение, исходившее от Сидора, которое она ощущала всей кожей. Подтолкнул последний выстрел. Антонина не разбиралась в оружии и не могла бы объяснить, почему решила, что этот выстрел – последний. Наверное, ощутила по тому, как особенно подобрался после очередного раската грома Березин. |