Книга Знамение змиево, страница 92 – Елизавета Дворецкая

Воята резко вдохнул и стиснул зубы, чувствуя в лице знакомый жар.

– А ну посторонись! – Он шагнул к бесу.

– А то что? – спросил голос с другой стороны.

Хриплый, низкий, он звучал с угрюмым вызовом. По одному этому голосу Воята понял: к нему прицепились не шутки ради, а намерены как следует намять бока.

Только тут он заметил, что его обступила целая бесова рать, подобравшаяся из темноты: с десяток будет. Везде взгляд натыкался на берестяные и кожаные личины, рога и мочальные бороды. Но он был не тот человек, кого таким можно напугать: в груди вздымалось и ширилось злое, весёлое воодушевление. Дело ясное: мелкого и шустрого послали задержать и отвлечь, а сами обступили, будто волчья стая. Такое с ним и в Новгороде бывало – если зайдёшь один неосторожно на Торговую сторону да наткнёшься на тех, кому при прошлой стычке не повезло…

В крови вскипал боевой раж. Ударит первым тот, который сказал: «А то что?» Если этот не справится, навалятся толпой остальные, а податься некуда. Разговором тут дела не решить: что ни ответишь, от драки не отделаться.

– Да что вы к нам прицепились, проваливайте, козлодуи, потерчата болотные! – заверещала Ирица, тоже бывшая не робкого десятка.

– А что же витязь наш, сокол ясный, за девкин подол прячется? – заблеял ещё один «козел».

– Тепло ль тебе там, отроче?

«Бесы» мерзко заржали, а один вдруг резко подался вперёд и попытался выхватить у Вояты гусли. Опасаясь за подаренный крестным гудебный сосуд^[47], тот отшатнулся, и «бесы» заржали ещё дружнее и громче. Заблеяли, засвистели, будто уже торжествовали победу.

Воята глянул на хриплого «козла» в упор. Здоровенный, почти как сам Воята, сутуловатый, с покатыми плечами, с длинными руками, с тёмной бородой, видной из-под мочальной бороды личины. На вид ох какой крепкий. Жилистые запястья выглядывают из слишком коротких рукавов полушубка, потёртого и продранного на плече, кулаки здоровенные, на левом виден вроде ожог. Да и попахивает от мужика дымом и горелым железом. Бес прямо из пекла? Скорее кузнец или молотобоец. Такой если вдарит, так уж вдарит. Но этого Воята не боялся – и сам не хворый. Вот только слово дал владыке Мартирию, что будет смирять «задорного беса», сидящего в сердце. За время пребывания Вояты в Сумежье бес и правда присмирел, а теперь оживился, поднял лохматую свою голову и радостно зашебуршился, предчувствуя волю и потеху.

– Держи! – Воята всунул в руки Ирице гусли и снова повернулся к бесам. – А драться с вами, люди добрые, я не буду.

– проблеял тот шустрый где-то за спинами стоявших ближе.

Но Воята даже не глянул в его сторону. Лица вожака он не видел под личиной, но был уверен, что тот ухмыляется.

– И не надо! – добродушно ответил тот. – Мы щщас тебя вежеству поучим, чтобы по дворам не шастал, а потом и девку твою пощщупаем.

– Попробуй только! – крикнула Ирица. – Я про тебя, Дёмка, всё дяде Арсентию расскажу!

Так это Дёмка – подручный кузнеца Ефрема. Ефрема Воята знал – тот был мужем Недельки и часто заходил к бабе Параскеве, но Дёмку Воята видел только издали, и тот посматривал на него без приязни. И понятно почему – Дёмка, драчун и затейник, был вожаком сумежских парней, а Воята, хоть на его власть не посягал, своей славой гусляра, грамотея и победителя нечисти всё же нанёс ему невольную обиду. Пришло время расплачиваться.