Книга Инопланетный рынок шкур, страница 4 – Лиззи Биквин

Репортер Бетани была еще интереснее. Моурин брала интервью у ее босса, главного редактора грязного таблоида под названием «Глобальное зондирование». Очевидно, Бетани выполняла задание по расследованию увечий и похищений скота в этом районе. Редактор был убежден, что ее похитили инопланетяне. Бедняга даже расплакался в своем кабинете, и Моурин пришлось утешать его — что не входило в ее комплект навыков.

Но инопланетяне? Серьезно?

Слишком уж безумно, чтобы принимать всерьез.

Тем не менее, когда все остальные зацепки иссякли, Моурин начала изучать паранормальные явления. Как оказалось, в этом регионе уже довольно давно происходили необъяснимые происшествия. Коровы пропадали или оказывались странно изуродованными, а фермеры сообщали, что видели странные огни в небе по ночам.

Моурин покопалась в заметках репортерши, большая часть которых была удачно оставлена в кабине разбитого пикапа. После недолгого изучения наметилась закономерность. События носили циклический характер, и, основываясь на картах и журнале событий, Моурин подсчитала, что вскоре в этом месте должно было произойти еще что-то.

Именно по этой причине, после того как Моурин посвятила несколько часов другим активным делам, она проводила каждую ночь в течение последних двух недель, наблюдая за этим пастбищем. Это было рискованно, и она понятия не имела, что найдет, но пока не собиралась отказываться от расследования.

— Дело, может быть, и не раскрыто, — сказала Моурин. — Но у меня странное предчувствие. Что-то должно всплыть, Брэдли. Я просто знаю это.

Брэдли снова усмехнулся.

— Если бы ты была не ты, я бы сказал — брось себя изводить. Но у тебя ведь мазохизм в крови, и я не о том, о чем ты подумала.

— То, что девушка время от времени получает удовольствие от легкой порки, не делает ее мазохисткой, Брэдли.

— Я не это имел в виду, сладкая. И ты это знаешь.

О. Он говорил об этом.

История с ее родителями. Однажды, после особенно бурной ночи занятий любовью и слишком большого количества бокалов вина, Моурин потеряла бдительность и проболталась о своем детстве и мотивах, побудивших ее поступить в Бюро.

У каждого агента была своя причина подписаться. Для некоторых из них это была просто работа. Для других это был комплекс героя или почти патологическая тяга к разгадыванию головоломок. Для немногих неудачников это было проявлением силы.

Но для Моурин все было по-другому.

Для нее это было личным.

Воспоминание о том, почему она вообще выбрала эту профессию, заставило ее выпрямиться в водительском кресле. Она вновь окинула взглядом пастбище — ничего не изменилось. Луна по-прежнему сияла, коровы продолжали жевать, трава поблескивала ночной росой.

Но что-то почувствовалось по-другому. Как будто жужжание или что-то в этом роде. Не совсем звук. Низкоуровневая вибрация, слишком тихая, чтобы быть услышанной, но достаточно громкая, чтобы ощущаться до мозга костей…

Вероятно, это просто побочный эффект недосыпа.

Моурин потянулась к подстаканнику на консоли, где стоял Red Bull без сахара. Банка была почти пуста, но оставалось совсем чуть-чуть. Она опрокинула ее, выливая последние драгоценные капли в открытый рот, затем полезла в карман рубашки, чтобы выудить еще несколько семечек, сминая при этом пластиковую обертку.

— Мо, пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы ела что-нибудь более существенное, чем этот чертов птичий корм, который ты всегда грызешь, — сказал Брэдли.