Книга Вдова на выданье, страница 118 – Даниэль Брэйн

Но если долго сидеть на берегу реки, зверь выбежит на ловца, останется лишь накинуть петлю.

— Мне нужна подавальщица, — объяснила я. Парашка, для которой мое предприятие было в какой-то мере барской придурью, оживилась и, очевидно, в отличие от Мирона, пересмотрела концепт. — Ресторация у меня семейная, купеческая, среди гостей много женщин с детьми.

Парашка ехидно закудахтала, Леонида почувствовала подвох.

— Я, Липа, поругана, — произнесла она, мрачнея и как щитом закрываясь своей накидкой, — но не пала так низко, чтобы собой торговать. Ты мне предлагать не смей такое.

От усталости голова не варила, и это никуда не годится, в годы Липочки я спала по четыре часа, и мне хватало, а теперь я не могу дожить до постели и не пойму, как с этим бороться. Выслушивать спич оскорбленной невинности в час ночи я не хочу.

— Я предлагаю тебе работать! — сквозь зубы процедила я. Опять Парашка ввела меня в заблуждение, в работе Леонида нуждалась, когда было перед кем трясти новыми тряпками, а сегодня ей охота приткнуться в моем углу, но нет, такого не будет. — Подавать блюда, играть с детьми, да и на кухне работа найдется. Не нравится — четыре стороны перед тобой. Восемь целковых в месяц и чаевые. Быть вежливой, услуживой, задницей не вертеть, клиентов не обирать, узнаю — взашей вытолкаю и ославлю. Прасковья даст тебе два целковых и поселит у дворничихи.

Леонида окончательно потерялась, и черт ее знает, она вправду рассчитывала жить у меня или не ожидала, что я дам ей место. Прасковья демонстративно закатила глаза, и мне стало ясно, что за два целковых она сейчас дорого будет продавать свою жизнь.

— Из первого жалованья вычту с тебя за жилье и за платье, — известила я Леониду к вящей радости Парашки. — Завтра что-нибудь из одежды тебе подберу. После полудня будь в Царских рядах, спроси «Шатер», тебе укажут.

Возможно, я совершала ошибку. Возможно, что нет. Но я ощущала себя на седьмом небе от собственного благородства и от того, что уже лягу спать.

Еще немного — от того, что я могу спать спокойно, и так же спокойно может уснуть Клавдия, если она уже не спит вечным сном…

Чуть позже я задам Леониде вопросы, для которых совсем неурочный час.

Парашка увела Леониду к дворничихе, не было ее безумно долго, и я сидела, клевала носом и бесновалась, потому что раздеться без посторонней помощи не могла. Пришел Мирон, доложил о пересчете, я рассеянно покивала, потом мы прикидывали, что закупить для кухни. Прасковья вернулась без малого через час, и мне захотелось кинуть в нее чем-нибудь.

— Тебя только за смертью посылать, — застонала я, поднимаясь и даже пошатываясь, — расстегни платье. Я и до ванной не дойду.

Парашка развернула меня спиной к себе и начала расшнуровывать платье. Я чувствовала себя как медуза, которую опустили наконец в воду.

— Что ты так долго? — с наслаждением ныла я. Быть железной леди — бесценно, зато терапевтично по поводу врубить бабью дурь.

— Так, — уклонилась от прямого ответа Прасковья, а у меня сил не было ее трясти. — Пока дворничиху уговорила, а то знаешь, какая она сорока, все-то ей расскажи… Пока комнату отыскали. Вона, где барин с нижнего этажу для лошади сбрую хранил. Ругаться будет завтра барин за сбрую. Два целковых-то взяла с меня за комнату, кровопийца.