Книга Соль и тайны морской бездны, страница 37 – Эбби-Линн Норр

Наконец, когда слезы унялись, я высвободилась из его объятий и села. Антони придвинулся ко мне сбоку и откинулся на изголовье кровати. Вытащив из стоящей на тумбочке коробки бумажный платочек, он подал мне.

– Прости, – прогнусавила я, высморкалась и промокнула лицо. – Мне очень неловко, когда я плачу. – Я жестом указала на промокшие насквозь пижаму Антони и подушки.

– Если ты думаешь, что я беспокоюсь из-за этого, – пробормотал он, – то ты меня плохо знаешь.

Он снял верх от пижамы и бросил на пол у кровати, а потом перевернул наши подушки сухой стороной вверх.

Я наконец смогла говорить нормально.

– Я боролась с собой, не зная, стоит ли рассказывать…

Антони кивнул в темноте, и в его глазах блеснула, отразившись, капля сочившегося через окно лунного света.

– Ладно. Ты понимаешь, что не обязана это делать, но я бы, конечно, хотел помочь тебе почувствовать себя лучше, если это в моих силах. – Он умолк, обдумывая, стоит ли добавлять что-то еще. – Я полагаю, это как-то связано с Нике.

Я кивнула, а потом отрицательно затрясла головой.

– Не лично с Нике, нет. Но она сказала, что драгоценные камни вредят мне, потому что я – именно та, кто может снять заклятье.

Я чувствовала его удивление, хотя Антони не выдал своего чувства ни единым движением. В тусклом свете было видно, как сморщился его лоб.

– Не понимаю.

Я пересказала ему все услышанное от Нике настолько точно, насколько помнила, только о том, что снятие заклятия – штука весьма рискованная, упоминать не стала. Антони внимательно слушал, и я, договорив до конца, добавила:

– В общем, она сказала, что эта затея может быть для меня опасной.

– Не уверен, что понимаю, какого рода грозит тебе опасность, – ответил он после долгого молчания и коснулся ладонью моего лица. – Хоть мысль о том, что моей милой что-то может угрожать, и не из радостных, мы все-таки занимаемся снятием заклятья. Для записи всех моих знаний о магии даже почтовой марки много, но это заклятье… – Он умолк и тряхнул головой. – Ему тысячи лет. Я ни на секунду и представить себе не мог, что снять его будет все одно что в очаг воды плеснуть.

– То есть ты не удивлен?

– Удивлен? Нет. И нам следовало бы догадаться, что дело как-то связано непосредственно с тобой, поскольку ты – единственная сирена, не способная без страшной боли дотронуться до спасительных для всех прочих. Это был жирный такой намек, как я теперь это вижу.

– И что бы ты предпринял?

Антони выдохнул.

– Я честно не знаю, Тарга. И если бы даже знал, не уверен, что сказал бы.

– Вероятность, что я пострадаю, не нулевая, – продолжила я, не удивляясь его осторожному нейтралитету. – Но у меня есть шанс снять заклятие и избавить будущие поколения сирен и их семьи от мучений и всей той жути, что пережила моя мать. Разве это того не стоит?

– Тебе решать, – ответил Антони со свойственной ему дипломатичностью. – Ты уже знаешь, что я пройду сквозь огонь и воду, чтобы защитить тебя. Поэтому, конечно, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Но некоторые решения больше нас самих. – Он снова вздохнул, на сей раз со стоном. Мы сидели, соприкасаясь бедрами и откинувшись на изголовье. Антони взял мою ладонь. – Какое бы решение ты ни приняла, я тебя поддержу.

– Прямо вот так, да?

Его пальцы переплелись с моими, он поднял мою руку и поцеловал костяшки пальцев.