Книга Десять ли персиковых цветков, страница 206 – Тан Ци

Придя к такому выводу, я почувствовала, что моя жизнь восхитительно полноценна. Мне захотелось поделиться этим открытием с Е Хуа. Но, возможно, сейчас он меня не поймет. За истекший большой час ему исполнился только год. Интересно, как он выглядит в таком возрасте? Его глаза уже напоминают два ледяных омута, как в зрелости? У него такой же прямой нос? Похож ли он в детстве на Колобочка?

Я все думала и думала, пока не уснула.

Известие о возвращении Мо Юаня разлетелось с невероятной скоростью. К утру следующего дня все, что летало в небе, ползало по земле и имело хоть какой-то зачаток сознания, знало: вернулся древний бог войны и музыки.

Если верить слухам, голову Мо Юаня венчала золотая заколка-гуань; явился он в кристальных черных доспехах, черных же сапогах для верховой езды и держал в одной руке меч Оси Мироздания, а в другой – прекрасную деву. Мо Юань величественно спустился с небес на гору Куньлунь шестнадцатого числа восьмого месяца, в третьей четверти десятой стражи. Когда он ступил на вершину, трижды дрогнул весь горный хребет, ликующе закричали звери и птицы, а из вод поднялись рыбы-драконы, проливая слезы радости.

Слухи эти были настолько невероятными, что мы, семнадцать учеников Мо Юаня, чуть ли не плакали от ужаса.

Действительно, Мо Юань выступал в поход с золотой заколкой-гуань в волосах, облаченный в кристальные черные доспехи и черные сапоги, держа в руке меч Оси Мироздания. Семьдесят тысяч лет эти предметы хранились в главном зале нашей горной обители. Перед ними мы, ученики, свидетельствовали наше почтение наставнику. Что до прекрасной девы, то после долгих раздумий мы с Четвертым братом пришли к выводу, что это, должно быть, я.

Но богов восьми пустошей почему-то устроила преувеличенная до безобразия версия произошедшего, и вскоре бессмертные один за другим поспешили к горе Куньлунь выказать почтение Мо Юаню.

Мо Юань собирался заняться восстановительной медитацией на следующий день после возвращения, но из-за наплыва посетителей эти планы пришлось отложить на неопределенное время. Среди прибывавших не было особенно важных гостей. Одних Старший или Второй ученик сопровождал к Мо Юаню, где те обменивались любезностями с наставником, других вели в передний зал выпить пару чаш чая, и после этого они уходили. Только на третий день на гору Куньлунь прибыл необычный гость.

Юноша в белоснежных одеждах был весьма хорош собой, имел вид ученый и доброжелательный. Когда он предстал перед Мо Юанем, обычно спокойное лицо наставника чуть изменилось.

Юноша не склонился в подобающем приличиям поклоне, лишь поднял на Мо Юаня глаза в форме лепестков персика и промолвил:

– Я очень давно не имел чести лицезреть вас. Вы нисколько не изменились. Сегодня я, Чжун Инь, прибыл на гору Куньлунь только для того, чтобы передать вам слова моей старшей сестры. Прошлой ночью она явилась мне во сне и сказала, – юноша на миг умолк, а затем с улыбкой продолжил, – что ей очень одиноко.

Я подозвала мальчика, прислуживавшего Седьмому, и велела ему налить господину Чжун Иню чаю. Мо Юань не произнес ни слова, только уперся локтем в подлокотник и прижал пальцы к виску. Чжэ Янь бросил взгляд на него и как можно доброжелательнее обратился к гостю:

– Братец Чжун Инь, ты, должно быть, шутишь. Твоя старшая сестрица Шао Вань уже десятки тысяч лет как исчезла из этого мира. Разве могла она явиться к тебе во сне?