Книга Десять ли персиковых цветков, страница 207 – Тан Ци

Чжун Инь, изогнув губы в улыбке, в тон ему любезно ответил:

– Похоже, вы неверно меня поняли, почтенный высший бог Чжэ Янь. Я в самом деле прибыл сюда только передать слова сестрицы, ничего более. Сначала я не собирался этого делать, но сестра во сне выглядела такой несчастной, что я не выдержал и все же проделал этот утомительный путь до горы Куньлунь. Вы, почтенный, утверждаете, что раз моя сестра исчезла, то она не может прийти ко мне во сне. Но разве о досточтимом высшем боге Мо Юане не говорили, что он «исчез без следа»? Однако ж он вернулся. Хотя моя сестра исчезла и никому не ведомо, где блуждают ее души, отчего ей невозможно явиться мне во сне?

С этими словами он коротко поклонился и стремительно покинул главный зал. Когда Чжун Инь ушел, Чжэ Янь вознес молитву Будде.

Мо Юань сошел со своего места и, не сказав ни слова, удалился на задний двор. Я было подскочила, чтобы последовать за ним, но меня остановил Чжэ Янь. Ко мне тотчас подошел Второй.

– Наставник вот так ушел… Если придут еще желающие его повидать, как с ними быть? – расстроенно спросил он.

Чжэ Янь закатил глаза и ответил:

– Посади их в переднем зале пить чай. Как напьются, проводи. Чая ведь хватает?

Я, прикинув, закивала:

– Хватает, конечно!

Я всегда знала, что у моего наставника Мо Юаня есть своя история. Для всех его поступков имеются разумные причины, и коренятся они в годах его юности. Брошенные господином Чжун Инем слова ясно показали, что история наставника пропитана горечью. Заволновавшись, я решила, что, будучи почтительным учеником, схожу в покои наставника вечером, когда поток гостей иссякнет, и найду для него слова утешения.

На мир уже опустилась ночь, когда я постучалась к Мо Юаню. Он неподвижно сидел перед гуцинем^[119]. В мерцании свеч я вдруг увидела на лице наставника печать прожитых лет. Я замерла в дверном проеме. Наставник медленно оторвал взгляд от гуциня и посмотрел на меня.

– Почему мнешься у входа? Заходи, – со слабой улыбкой пригласил он.

Я неловко переступила порог. Мне хотелось утешить наставника, но в голову так и не пришли подходящие фразы. Признаться, я даже не знала, что его терзает, однако, если судить по словам того юноши в белом, мучить сейчас наставника могла только несчастная любовь. Раз дело и правда в разбитом сердце, с чего же начать?

Я глубоко ушла в свои мысли, когда послышались нестройные звуки гуциня. Это Мо Юань, положив правую руку на инструмент, небрежно задел пару струн.

– Ты так и не избавилась от дурной привычки витать в облаках. Кое-что не изменилось даже за десятки тысяч лет, – сказал он.

Я тронула кончик носа, с улыбкой подсела поближе к наставнику и утешительным тоном заметила:

– Наставник, мертвых не вернуть. Возможно, этот Чжун Инь просто очень скучает по сестре, не принимайте его слова близко к сердцу.

На миг Мо Юань удивленно замер, затем наклонил голову и вновь, будто бы невзначай, перебрал пару струн.

– Так ты поэтому сюда пришла? – спокойно спросил он.

Я чуть кивнула. Рассеянный звук гуциня резко оборвался. Мо Юань поднял голову и долго смотрел на меня. Наконец он задал вовсе не относящийся к теме вопрос:

– Ты искренне его любишь?

Вопрос сбил меня с толку. До меня не сразу дошло, что наставник говорит о Е Хуа. Хотя обсуждать такие дела со старшими несколько неловко, скромность никогда не была моей сильной стороной, поэтому я честно ответила: