Книга Записки у изголовья. Книга 1, страница 135 – Тан Ци

* * *

По миру ходили слухи, что у Фэнцзю имелась одна привычка: всякий раз, заболевая, она превращалась в ласкового ребенка, и ребенка совершенно очаровательного. Семьдесят лет назад божественный владыка Цан И с горы Чжиюэ по уши влюбился в Фэнцзю, подпав под это ее очарование. Это было доказательством того, что слухи не лгали.

На этот раз Фэнцзю час пролежала на снегу, и, хотя в конце концов кто-то добросердечный завернул ее во что-то теплое и унес отогреваться, горячки от переохлаждения избежать не удалось. Более того, остатки яда паучьей лилии также не добавляли ей здоровья.

В глубоком ее сне все смешалось. Ей казалось, что она лисенок, который на последнем издыхании лежит в постели после того, как поспорил с волком соседней горы, кто больше наловит рыбы на озере Возрождения, свалился в это самое озеро, наглотался воды и чуть не утонул.

Когда Фэнцзю немного пришла в себя, чья-то рука легла ей на лоб. Она была прохладной, и Фэнцзю, боясь замерзнуть, отпрянула и накрылась одеялом с головой. Рука немного помедлила, затем отодвинула край одеяла, открывая ей рот и нос, и натянула одеяло ей под самый изящный подбородок. Фэнцзю разом стало гораздо уютнее, и она ласково потерлась щекой об эту руку.

В детстве она своей умильной мордочкой топила чужие сердца, как масло. В семье Бай никто, кроме нее, не мог похвастаться таким талантом. Можно сказать, сейчас она дала волю своей истинной сущности. Но даже в дымке забытья Фэнцзю понимала – рука, о которую она так нежно терлась, осталась к ее ласке равнодушна. Это было неправильно. Фэнцзю мысленно посмотрела на себя со стороны и поняла, что, похоже, благодарила своего спасителя недостаточно убедительно. Она вытянула руку из-под одеяла, ухватила руку спасителя и еще раз прижалась щекой к ее тыльной стороне со всей возможной искренностью.

На ощупь пальцы у ее спасителя оказались длинными и тонкими. Сначала его рука была холодна, но чем дольше Фэнцзю ее держала, тем быстрее она теплела. Похожие руки были у матушки. Мысли с трудом ворочались в голове, но Фэнцзю продолжала упорно думать, пока не пришла к выводу, что так внимательно и ласково ухаживать за ней могла только матушка. Хотя эта рука была больше, чем мамина, и не была такой же мягкой, как обычно. Возможно, мама тоже замерзла.

Фэнцзю уколол приступ вины, и она поднесла мамину руку ко рту, чтобы согреть ее дыханием. Подумав, что этого недостаточно, она потянула ее к груди, но не успела втянуть ее под одеяло, как та каким-то образом выскользнула, прежде чем Фэнцзю успела что-то сделать. Очень близко раздался тихий звук, будто кто-то подоткнул по краю кровати выпроставшееся одеяло.

Похоже, мама не оценила ее старания. Это означало, что матушка очень зла на то, что ее непослушная дочь свалилась в озеро Возрождения и чуть не утонула. Судя по всему, хотя сейчас матушка и заботится о ней, стоит ей выздороветь – и не миновать хорошей взбучки.

От этой мысли ее пробрала дрожь.

– Холодно?

Голос матушки был очень тих и будто доносился откуда-то издалека. Нельзя было даже различить, принадлежит он мужчине или женщине. Похоже, Фэнцзю и впрямь была сильно больна.

Она не могла не вздохнуть с облегчением: если мама спрашивала, холодно ли ей, значит, еще имелся шанс на спасение. Если надавить сейчас на жалость, возможно, удастся избежать порки.