Книга Записки у изголовья. Книга 1, страница 168 – Тан Ци

– Говорят, встретить учителя-шутника – благословение богов.

Фэнцзю не знала, что и сказать.

– Не думайте, что я вовсе не читала книг. В них говорилось о строгом учителе.

– Неужели? – На лице Дун Хуа отразилось удивление. – Я и забыл. Впрочем, разница невелика.

Затем он закрепил заколку в ее прическе. Полюбовавшись творением рук своих, он сказал:

– Если вам нужен плод Бимба, делайте, как я говорю, и не прогадаете. Хотя в таких состязаниях легче обмануть, чтобы победить, но, к сожалению, одним из судей выбрали меня, а разве я похож на того, кто одобряет жульничество?

Слишком удивительно было слышать эти слова из его уст. Фэнцзю отвернулась в сторону и потерла челюсть.

– Там, где учили обманывать, вы преподавали…

Владыке, кажется, не очень нравилось, как заколка смотрится в ее волосах. Он снял ее и превратил в розовый цветок, а затем аккуратно прикрепил обратно.

– Ну что ж, будем считать, что я в кои-то веки хочу соблюсти каждое правило.

Несмотря на легкомысленные слова Дун Хуа, Фэнцзю понимала, что он подойдет к ее обучению со всей ответственностью. Ее личность играла немалую роль. Кроме того, на церемонии будет присутствовать и владычица птиц-неразлучников. Если раскроется что-то неблаговидное, всплывет настоящее имя Фэнцзю, и она лишь навлечет на себя и своих подданных беду, ведь вражда между Цинцю и долиной Песнопений, несомненно, обострится. Владыка не играл с ней, он был внимателен, и она молча этому порадовалась.

Но владыка своих намерений не оглашал, поэтому Фэнцзю не считала нужным показывать, что о них знает. Она молча потрогала свою новую заколку и прочистила горло.

– Тогда я должна поблагодарить вас за то, что вы взяли на себя труд меня учить.

Сказав эти слова, она подумала, что ее замечание прозвучало несколько неуважительно, и хотела добавить что-то еще, но владыка непринужденно отозвался:

– Ничего. Просто редко встретишь такой образец неуклюжести. Хочу бросить себе вызов.

Фэнцзю, совершенно обескураженная, мигом отбросила всякое чувство вины и снова взорвалась:

– Не думаю, что я глупее Чжи Хэ. Разве не вы учили ее?!

Дун Хуа, видимо, забавлял ее возмущенный вид. Он некоторое время с удовольствием наблюдал за ней, прежде чем ответить:

– Чжи Хэ? Много лет назад я, возвращая долг, заботился о ней. Но я не учитель Чжи Хэ. После того как она не смогла учиться у меня, она стала ученицей изначальной владычицы Доу Му. – Затем он добавил: – Вас это беспокоило?

Фэнцзю перестала слушать после слов «возвращая долг». На остальное она не обратила внимания. Забыв о своем гневе, она неосознанно повторила:

– Возвращая долг?

Пронизывающий ветер набросил на ее глаза тонкую пелену снега. Дун Хуа удивленно выдохнул и наконец ответил:

– Я был сиротой. Когда я только появился на свет на Лазурном море, у меня не было достаточно божественных сил, и меня чуть не съели дикие звери. Родители Чжи Хэ из сочувствия взяли меня к себе и воспитали. Спустя девяносто тысяч лет, перед самой кончиной, они наконец зачали Чжи Хэ. Раз уж они доверили ее мне, то, конечно, я должен был заботиться о ней…

Возможно, это было так давно, что он и сам с трудом вспоминал подробности.

– Но похоже, она ничему от меня не научилась. Чун Линь передал мне ее слова о том, что ей не нужно было ничему учиться, потому что у нее был я.