Книга Записки у изголовья. Книга 1, страница 58 – Тан Ци

Познания Фэнцзю в буддизме оставляли желать лучшего, поэтому она переписала эту заметку и отправилась за советом к дяде Бай Чжэню якобы из тяги к знаниям. Хотя большую часть времени дядя Бай Чжэнь не походил на кого-то, заслуживающего доверия, все же он прожил более сотни тысяч лет и кое-что смыслил в буддизме. Он объяснил Фэнцзю, что так называемые девять установлений ума – это девять ступеней на пути к достижению самадхи ^[43], а именно: установление ума, продолжение установления, повторное установление, приближение установления, укрощение вялости ума, умиротворение, полное умиротворение, однонаправленность ума и самадхи. Если человек внутренней работой достиг ступени однонаправленности ума, это значит, что ум его прошел третью ступень и уже не утратит сосредоточения. Никакие волнения его не потревожат. Когда сердце твердо в созерцании, нет никакой разницы между демоном или богом – направление совершенствования зависит от личного предпочтения: кем пожелаешь стать, тем и станешь. Но когда пройдена восьмая ступень, когда ум приобрел однонаправленность, восприятие мира его обладателем совершенно меняется. Во всем мире один только будда Шакьямуни в Чистом пределе на западе прошел дальше этой ступени. Он один постиг: все сущее есть будда, а будда есть все сущее.

Фэнцзю терпеливо дослушала дядю, хотя все эти «установления» тут же перемешались в ее голове. Слишком уж замудренно выражались буддисты. Однако она хотела лучше понять Дун Хуа, поэтому уединилась и долго ломала голову над этой фразой, в конце концов придя к выводу, что Дун Хуа не родился ни богом, ни демоном, а только выбрал после божественный путь, отринув демонический. Но почему он выбрал божественный путь, она так и не поняла. Для юной Фэнцзю кланы богов и демонов различались только тем, что имели разных предков. Кроме того, среди демонов было немало красавиц.

Из знакомых Фэнцзю, кроме ее дедушки и бабушки, ближе всего по возрасту к Дун Хуа был только высший бог Чжэ Янь из Персикового леса в десять ли. Она собрала вещи и отправилась на облаке в Персиковый лес. Сославшись на то, что ей предстоит экзамен по богам древнейшей эпохи и один вопрос учителя загнал ее в тупик, она обратилась за советом к почтенному Чжэ Яню. Дабы убедить старого феникса в своем искреннем учебном рвении, они преподнесла ему в дар две нефритовые заколки, собственноручно выточенные Бай Чжэнем.

Подарок привел Чжэ Яня в необычайно благостное расположение духа.

То был четвертый месяц года. На небе догорало закатное солнце, озаряя лучами лепестки цветов персика. Чжэ Янь, с легкой улыбкой поглаживая нефритовые заколки, миролюбиво переспросил у Фэнцзю:

– Почему Дун Хуа решил присоединиться к клану богов?

В голосе у него зазвучали скучающие нотки, будто он повторял заученный трактат:

– В исторических записях сказано: во времена первозданного хаоса мир постоянно сотрясали ниспосланные Небесами бедствия. Только на землях богов царило полное согласие с природой, и жители тех земель благоденствовали. Как позже узнал владыка Дун Хуа, причиной тому было соблюдение богами пяти обетов: не убий, не укради, не прелюбодействуй, не лги, не потребляй вина. – Не меняясь в лице, Чжэ Янь отхлебнул запретный напиток. – Такая высокая нравственность растрогала Небеса, потому на головы богов обрушивалось не так много невзгод. Как говорится, за добрые дела да воздастся. Из года в год ничто не нарушало спокойствия Небес. Услышав сие, Дун Хуа был так впечатлен, что сам выбрал богов и отринул демонический путь, вместе с тем дав клятву посвятить жизнь спасению всего сущего.