Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 74 – Тан Ци

Конечно, последний способ обещал принцессам больше личного удовлетворения, но они сомневались, что смогут победить Су Мое. Кроме того, разве прилично было двум незамужним девам лезть в чужую кровать? Так что им оставался, увы, только первый способ.

Перед кроватью валялись сбившиеся набок белые верхние одежды, у изголовья небрежно бросили черный пояс. Чанди подцепила пальцем рукав и изобразила недоумение.

– Разве это не одежда господина Мо?

Затем она приняла испуганный вид.

– Неужели за занавесками господин Мо?

Теперь на ее лице проступил праведный гнев. Казалось, у нее даже язык не поворачивается дать определение творящемуся беспорядку.

– Аланьжэ, выходи. Как ты посмела прелюбодействовать с наставником посреди бела дня? Даже муравьи знают о стыде больше тебя. Как ты могла так опорочить имя нашей семьи?

Чанди прекрасно отыграла роль строгого поборника приличий, и Цзюйно, трепетно прижав руку к голове, будто она вдруг закружилась, немедленно присоединилась к игре. Она велела служанке, стоявшей рядом с ней:

– Иди, позови отца, мать и господина Си Цзэ. Скажи им, что есть важное дело, которое требует их срочного присутствия. Мы пришли справиться о здоровье сестрицы Аланьжэ и совсем не предполагали, что столкнемся с подобным бесстыдством. Я не знаю, что делать…

Пока две принцессы слаженно пели свои песни, служанка, получившая указания, уже выскочила наружу и припустила, как перепуганный кролик. Сразу было видно мастера техники «принеси-подай».

Все, кто надо, уже давно стояли на местах вокруг расписной лодки. Любовников за пологом поймали так же просто, как черепаху в кувшин^[28]. Множество чиновниц стояли перед пологом кровати наготове; им только оставалось дождаться правящую чету и Си Цзэ.

Представление было разыграно блестяще.

Главное судно и крохотную лодку Фэнцзю разделяло всего ничего. Как Цзюйно и полагала, их отец очень скоро ступил на лодку Аланьжэ, а после прошествовал к ее покоям.

За плотно скрытой кроватью послышался шелест ткани. Поскольку две принцессы стояли на коленях и были слишком заняты, устраивая представление для повелителя, они не услышали этих звуков и, таким образом, не поняли, что нужно торопиться.

Цзюйно была талантлива, Чанди – еще талантливее. Всего мгновение назад она едва ли не брызгала слюной перед задернутым пологом, жалея, что вылетающие из ее рта слова не могут обратиться серебряным клинком и вбить Аланьжэ в пол на месте. Однако едва отец сделал шаг в каюту, как серебряный клинок ее остроумия мгновенно обратился в жалобные стенания.

Не вставая с колен, она заявила, что ни в коем случае не желала бы потревожить отца-повелителя, однако, узнав о том, что Аланьжэ и Су Мое опорочили священную связь наставника и ученика и тайно предались низменным страстям, она не могла поступить иначе. Сейчас эти преступники лежат вместе в постели. Они с Цзюйно, две незамужние добродетельные девы, столкнувшись с таким бесстыдством, даже не знали, что делать.

Поскольку представление полностью отвечало желаниям Чанди, она играла от души и с удовольствием.

Подняв голову, она увидела, что отец смотрит на кровать и его глаза полны плохо сдерживаемого гнева. Казалось, мрачные тучи постепенно сгущаются над крошечным пространством, и это ее более чем устраивало. Гордая собой, она снова взглянула на повелителя и увидела, что он смотрит ей за спину, но теперь его гнев растаял, как глиняный бык растворяется в воде^[29], обратившись в удивление.