Книга Хризолит и Бирюза, страница 149 – Мария Озера

Мысли метались, но ни одна не давала ответа. В груди холодной змеёй свивался страх, а в голове звучал лишь один безумный вопрос: «Что же я сделала? За что?»

Каждое слово похитителя отдавало не угрозой, а приговором, будто в мире уже был записан мой грех, о котором знали все, кроме меня самой.

Какое «предательство» могло перевесить весы милосердия так, что казнь стала единственным исходом?..

Помню это чувство собственной беспомощности: сидела за решеткой и не понимала, как выбраться из этой ситуации, как помочь графу, который неподвижно лежал напротив на холодном полу, не вставая на ноги.

Я также поведала о том, что стало причиной смерти моей матери, и о том, как сильно я боялась, что нечто подобное может произойти со мной. Именно это заставило меня полностью подавить в себе человечность и уничтожить того, кто пытался уничтожить меня.

— Я не хотела бы, чтобы это случилось с тобой, — тихо сказала она, сжимая мои ладони в своих, будто пытаясь передать тепло и защиту.

— Никто бы не хотел, — сухо ответила я, не отводя взгляда от стены дома, обвитой плющом, где зелёные побеги казались живым напоминанием о том, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.

Холод страха и отчаяния сковывал каждую клетку моего тела. Это было похоже на пронизывающий до костей ледяной ветер, который не оставлял места для тепла и надежды.

Прошлая горечь вспыхнула с новой силой: в памяти возникли образы — я, маленькая и беззащитная, стою перед могилой матери, слёзы сливаются с грязной землёй, а в груди пульсирует клятва. Тогда я поклялась, что не позволю никому отнять мою силу.

Я понимала: если не вырвусь из этого ада, тревога и слабость поглотят меня, словно чёрный вихрь, не оставив ни капли света. Но где-то внутри, среди страха, зарождалась странная решимость — решимость, которая позже помогла мне выстоять и не сломаться.

* * *

Ближе к ночи Елена снова принесла мне снотворное, чтобы я могла отдохнуть.

Мне хотелось расслабиться и дать телу передышку, но произвольные сокращения мышц сквозь сон становились с каждым разом всё резче и мучительнее. Открыв глаза, я заметила слезы, сами собой стекающие по щекам от боли, вызываемой судорогой. Я распласталась на мягкой кровати, повернув голову к окну. Полная луна, знаменующая конец месяца, ослепляла своей холодной красотой. Её мрачные лучи ложились на дверь комнаты, словно говоря мне, что я залежалась.

Я старалась сосредоточиться на этом сиянии, забывая о боли, которая временами казалась невыносимой. Лунный свет дарил странное утешение, казалось, сама природа понимала мои муки и готова была поддержать меня. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, ловя мимолетный момент тишины и спокойствия.

Внезапно мир вокруг начал растворяться. Мысли растекались туманной дымкой, и в этот миг всплыло воспоминание о словах дядюшки Демьяна: внимание к дыханию — ключ к облегчению страданий. Я начала медленно вдыхать воздух, позволяя ему наполнять мои легкие и вытеснять тревожные мысли. С каждым вдохом я чувствовала, как напряжение покидает мое тело, и оно постепенно успокаивается.

В конце концов я смахнула с себя одеяло и опустила босые ноги на пол, ощущая ледяной холод под ступнями, несмотря на ковер. Шелковая комбинация совсем не предназначалась для ночных прогулок по поместью, где я была лишь гостем, но это не имело значения. Беспокойство о состоянии Нивара переполняло меня сильнее, чем страх быть замеченной.