Книга Хризолит и Бирюза, страница 277 – Мария Озера

— Можно пригласить на празднование Нового года, — тихонько предложила я, пожимая плечами, совершенно не ожидая, что эта идея может оказаться полезной.

— Прекрасное предложение, милая моя Офелия! — восторженно произнес Ольгард, подзывая к себе служанку с просьбой принести ему еще вина.

Когда я перевезла все свои вещи в новые, теперь уже дворцовые апартаменты, первое, что поразило меня, — их необъятность. Здесь было столько пространства, что, казалось, можно потерять самую простую заколку для волос прямо на середине стола — и так никогда её и не найти. Каждый угол скрывал свои причуды: резные карнизы, парчу на шторах, инкрустированные панели, которые будто дышали историей. Это были не просто комнаты — это было убежище, тщательно выстроенное для того, чтобы скрывать усталость и смятение души под покровом роскоши.

За этими стенами больше не звучали тоненькие голоса девочек Жизель, не слышался треск стаканов и грубый мужской смех внизу. Здесь моим соседями стали только щебетание зимних птиц за окнами да гулкие шаги императорских гвардейцев за массивной дверью. Но вправе ли я называть это убежищем, если в соседнем королевстве живёт человек, для которого моя смерть — давняя цель?

Ночь перед балом в честь празднования Нового года выдалась самой сложной. Я ворочалась в пуховых перинах под медвежьим одеялом, не находя себе удобного положения для сна. Окончательно распахнув глаза, я уставилась на небо в окне, которое не до конца закрыла плотными непроницаемыми гардинами. Сдавшись под напором бессонницы, я опустила босые ноги на пушистый ковер и проследовала к балкону.

Коснувшись тяжёлой деревянной ручки, я с усилием толкнула массивную дверь, и в комнату хлынул холодный морозный воздух. Он пронзил моё тело, облачённое лишь в тонкую ночную сорочку, сотней мелких ледяных иголок.

Там, вдали, вырисовывались силуэты гор. Их грозные контуры под холодным светом луны выглядели так чётко, будто сама природа захотела напомнить о своём величии и вечности. Я смотрела на них, и сердце сжималось от странной смеси восторга и смятения. Время словно замерло, даруя мне редкий дар — мгновение покоя, в котором даже дыхание казалось лишним.

Снег ложился неторопливо и мягко, укрывая землю белоснежным саваном. Казалось, весь мир очищался, а вместе с ним — и я. Мысли о тревогах, опасностях, давлении дворца растворялись под тихим шорохом падающих хлопьев. Морозный ветер, резкий и беспощадный, всё же приносил в себе какое-то утешение, словно ночной страж, что оберегает моё одиночество.

Я закрыла глаза, впуская это мгновение в самую глубину себя, и ощутила, что не хочу его отпускать. Как иронично, что герой Северной войны появился в моей жизни, когда выпал первый снег. Отпустил меня, не позволив себе поднять руку убийцы внутри него, когда снег покрывал каждую улочку Империи.

Теперь же, в самый торжественный зимний день, мне предстояло предстать перед Дмиденом Герцвердом уже не как безродной девушке, а как дочери регента.

Тело моё покрылось мурашками. Я обхватила себя руками за плечи — жест почти детский, но единственно возможный, чтобы сохранить хрупкое тепло. Был ли то мороз или страх перед встречей, которая уже стояла на пороге, — сейчас это не имело значения.

Полтора месяца я жила во дворце и не испытывала никаких трудностей с вливанием в новую жизнь. Будто все так и должно было быть с самого начала. Я с легкостью принимала заботу служанок, которые наливали мне ванну, помогали затягивать корсеты и приносили еду, если вдруг моя новоиспеченная семья не успевала собраться за общим столом.