Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 95 – Вера Ширай

Он перехватил мою руку — уверенно, почти властно. Наши шаги остановились, как будто само время застыло, позволив нам говорить без лишних ушей.

— Герцог, — сказал он тихо, но с тем металлом в голосе, от которого у меня перехватило дыхание, — всего лишь ожидает, что его жена… как только приведёт себя в порядок, — он позволил взгляду скользнуть по моему тренировочному наряду, заляпанному пылью, по расстегнутому вороту моей нательной рубашки— придёт к нему. Снимет с него доспехи. Вымоет его тело. Залечит раны. Как и полагается верной жене. И настоящей госпоже этого замка.

Я почувствовала, как жар пронёсся по щекам. Сердце ударилось о грудную клетку, будто запертая птица, отчаянно ища выход. Его пальцы были горячими, его близость — невыносимо ощутимой. И он знал это. Он чувствовал моё смущение, мою злость, мою растерянность — и наслаждался каждым мгновением.

— Я… я должна спуститься вниз, — проговорила я, отступая на шаг. — Проконтролировать ужин. Убедиться, что всё подготовлено для войска.

Я сделала шаг назад и вырвала руку из его цепких пальцев. Как будто у меня действительно был выбор. Как будто этот шаг назад мог меня спасти.

— Разве вдовствующая герцогиня не способна справиться без вас хоть одним вечером? — спросил он, медленно, почти лениво. Но в голосе звучало нетерпение. И насмешка.

И вот тогда в сердце моём что-то оборвалось. Обида взялась, как иней на стекле. Тонким, колючим слоем она покрыла все мои надежды, всю мою веру. Я вспоминала, как ждала его — две ночи подряд. Как не смыкала глаз, вглядываясь в окно, надеясь… Не знаю даже, на что именно. На ласку? На слово? На то, что он, наконец, увидит меня?

Я ждала, что он представит меня своей семье. Что положит мою руку на свою грудь перед другими. Что защитит от яда его матери и холодных глаз его предполагаемой любовницы. Но он не сделал ничего из этого. А теперь — он требовал. Просил, будто это должное. Словно я — служанка, ждущая с кувшином горячей воды.

— Я не буду вашим утешением, милорд, — сказала я, глядя ему в глаза. — Я не сосуд, куда вы изольёте усталость. Если вы хотите горячей воды и рук, что снимут с вас доспехи, — я прийду и окажу вам эту честь. Но только после того, как выполню долг истинной хозяйки этого замка.

Я развернулась. И ушла. Не побежала — ушла. Медленно. Словно в короне. Пусть дышать было тяжело, пусть ладони сжимались в кулаки, я знала: если он хочет остаться в этом доме моим мужем, ему придётся завоевать меня. А если я хочу остаться герцогиней, я обязана соблюсти все правила приличий, и провести все официальные мероприятия лично.

Я искупалась в горячей воде, словно смывая с себя не только пот и пыль тренировочного боя, но и все прикосновения своего мужа, всю дрожь, что пронзила меня от его слов. Руки все ещё дрожали, но я крепко сжала ткань светлого платья — простого, но белоснежного, почти торжественного, почти как свадебного. Это просто насмешка. Как напоминание о ночи, которой так и не было.

Платье струилось по телу, повторяя движения тела и согревая кожу. Волосы я заплела в косу, тугую и гладкую, не тратила время на прическу. И как есть спустилась в главный зал.

Зал был освещён свечами, тени от танцующего пламени ползали по высоким стенам, а аромат запечённого мяса, свежего хлеба и вина окутывал воздух густой завесой уюта и праздника. Здесь, в этом зале, всё было готово. Я проследила за тем, чтобы ни один из рыцарей не остался без места, ни один паж — без куска хлеба. Длинные столы тянулись вдоль зала, местами ломясь от угощений, поданных по высшему разряду, насколько позволяло наше провиантное хранилище.