Книга Черный крестоносец, страница 161 – Алистер Маклин

– Должны быть, – кивнул Хардангер. – Если верно ваше допущение, что к этому причастны сугубо те, кто тут работает, значит такие признаки будут. Чтобы из числа подозреваемых не исключили и посторонних.

– И Клэндона, – напомнил я.

Хардангер снова кивнул, отвернулся и стал наблюдать, как двое его подручных работают с дверью. Как раз в это время появился солдат с большим фибровым чемоданом и крохотной клеткой под накидкой, поставил все это на пол, отдал честь, не обращаясь ни к кому конкретно, и ушел. Я заметил, как брови Кливдена удивленно поползли вверх.

– В лабораторию я пойду один, – стал объяснять я. – В газонепроницаемом костюме и с изолирующим дыхательным аппаратом из этого чемодана. Войдя, я заблокирую стальную дверь, открою внутреннюю дверь и возьму с собой хомячка в этой клетке. Если через несколько минут он останется жив, значит опасности нет.

– Хомячка? – Хардангер отвлекся от двери, подошел и приподнял накидку. – Маленький бедолага. Где вы умудрились так быстро достать хомяка?

– Быстрее, чем в Мордоне, их нигде не достанешь. Здесь куда камнем ни кинь – попадешь в пару сотен хомяков. О морских свинках, кроликах, обезьянах, попугаях, мышах и прочей живности я вообще молчу. Их разводят на ферме в Альфрингеме, у доктора Бакстера там коттедж. Маленький бедолага, верно вы говорите. Жизнь у них довольно короткая и невеселая. Борцы с жестоким обращением с животными и с вивисекцией душу бы продали, чтобы сюда попасть. Закон о гостайне им это запрещает. Мордон в их глазах сущий ад, и я их прекрасно понимаю. Вы знаете, что за прошлый год в этих стенах погибло больше сотни тысяч животных, многие в страшных мучениях? В Мордоне они расходный материал.

– У каждого есть право на собственное мнение, – произнес генерал Кливден и холодно улыбнулся. – Не скажу, что мое совсем не совпадает с вашим. Подходящее место для таких сентиментов, Кэвелл, но неподходящее время.

Я кивнул будто бы в знак согласия или раскаяния – мне было все равно, как он это воспримет, – открыл чемодан, достал защитный костюм. В это время кто-то схватил меня за руку. Доктор Грегори. Темные глаза напряженно смотрели из-за толстых стекол очков, на смуглом лице читалось беспокойство.

– Не ходите туда, мистер Кэвелл, – взволнованно, почти с отчаянием, прошептал он. – Умоляю, не ходите.

Я молча смотрел на него. Мне нравился Грегори, как и всем без исключения его коллегам. Но в Мордоне он появился не потому, что был приятным человеком, а потому, что имел репутацию одного из гениальнейших микробиологов в Европе. Этот профессор медицины из Италии приехал в Мордон чуть более восьми месяцев назад. Самая большая добыча, которую Мордону когда-либо удавалось заполучить, и для этого пришлось хорошенько постараться: потребовалось несколько заседаний министерского уровня, чтобы итальянское правительство наконец согласилось отпустить его на неопределенный срок. Если такой человек, как доктор Грегори, выглядел обеспокоенным, то, возможно, и мне уже следовало начинать волноваться.

– Почему ему туда нельзя? – потребовал объяснений Хардангер. – Полагаю, у вас очень веские причины, доктор Грегори?

– Не сомневайтесь, – мрачно отозвался Кливден. – Никто не знает больше о главной лаборатории, чем доктор Грегори. Мы недавно это обсуждали. Доктор Грегори честно признался, что боится, и меня он, кстати, тоже прилично напугал. Будь на то его воля, он бы отрубил главную лабораторию со всех сторон от остального здания, обнес бы ее толстыми бетонными стенами и крышей и изолировал навсегда. Вот до какой степени напуган доктор Грегори. На худой конец, он мечтает хотя бы на месяц ее закрыть.