Книга Черный крестоносец, страница 164 – Алистер Маклин

Насчет пересохших губ Хардангера я не ошибся – он их облизнул, чтобы было легче говорить. Надо же, подумал я, Хардангер испугался. Испугался по-настоящему. Вот бы кто увидел! В пенитенциарных учреждениях Британии есть масса людей, которые ни за что в это не поверят.

– А до той поры, – тихо произнес Хардангер, – пока не выведен этот штамм с ограниченным сроком жизни?

– До той поры? – Грегори опустил взгляд на бетонный пол. – До той поры… Скажем так. Итоговая форма дьявольского микроба – мелкодисперсный порошок. Что произойдет, если я зачерпну его ложечкой для соли, выйду из этого здания и опрокину на землю? Через час в Мордоне погибнут все до одного, к рассвету в открытую могилу превратится весь Уилтшир. Спустя неделю или дней десять в Британии не останется ничего живого. То есть абсолютно ничего. Чума, «черная смерть», – ничто по сравнению с ним. Еще до того, как последний человек умрет мучительной смертью, корабли, самолеты, птицы или просто воды Северного моря доставят дьявольский микроб в Европу. Мы не видим не единого препятствия, которое предотвратило бы его распространение по всему миру. Два месяца. Я бы даже сказал, самое большее – два месяца.

Только представьте себе, суперинтендант. Если, конечно, сможете, потому что это выходит далеко за рамки нашего восприятия, за рамки человеческого воображения. Саамский зверолов далеко на севере Швеции. Китайский крестьянин, обрабатывающий рисовое поле в долине Янцзы. Фермер на ранчо в австралийской глубинке, покупатель на Пятой авеню, абориген Огненной Земли. Все они мертвы. Потому что я опрокинул ложечку заразы. Для дьявольского микроба ничто на свете не станет преградой. Со временем исчезнут все формы жизни. Кто или что погибнет в последнюю очередь? Не могу сказать. Возможно, альбатрос, летающий на краю света. Или группа эскимосов где-нибудь в Арктическом бассейне. Но морская вода, как и ветер, перемещается по всему миру, и однажды, очень скоро, они тоже умрут.

Внезапно мне нестерпимо захотелось сигарету, и я закурил. Если бы к тому времени, когда дьявольский микроб вырвется на свободу, какая-нибудь оборотистая компания успела организовать пассажирскую ракету на Луну, ей не пришлось бы тратиться на рекламу.

– Понимаете, меня пугает то, что мы можем увидеть за этой дверью, – сдержанно продолжил Грегори. – Я ни в коей мере не обладаю мышлением детектива, но сделать вывод, опираясь на очевидные вещи, могу. В Мордон проник отчаянный человек, у него на кону невообразимо крупная ставка. Цель оправдывает средства, а единственная цель, которой можно оправдать столь ужасные средства, – это нечто, хранящееся в шкафу с вирусами.

– В шкафу? – Хардангер нахмурил лохматые брови. – Вы что, не запираете эти чертовы микробы где-нибудь подальше, в безопасном месте?

– Они и без того в безопасном месте, – вмешался я. – Стены лаборатории из армированного бетона, обшиты толстой конструкционной сталью. Окон, разумеется, нет. Эта дверь – единственный вход. Что им будет в шкафу?

– Я не знал. – Хардангер посмотрел на Грегори. – Продолжайте.

– Это все. – Грегори пожал плечами. – Есть отчаявшийся человек. Он страшно спешит. Простой шкаф из досок и стекла, ключ от него у меня. Вот, видите? Поэтому шкаф ему пришлось взламывать. Впопыхах, рывком открыв дверцу, он мог сломать что угодно, опрокинуть или разбить любую посуду с вирусами. Если среди этой посуды окажется контейнер с дьявольским микробом, а таких контейнеров там целых три… Пусть вероятность крайне мала. Но говорю вам совершенно искренне и серьезно: даже один шанс из ста миллионов, что он повредил контейнер с этим микробом, – более чем достаточное основание впредь никогда не открывать эту дверь. Потому что если хотя бы один кубический сантиметр зараженного воздуха вырвется наружу… – Он замолчал и поднял вверх руки. – Готовы ли мы взять на себя роль палачей рода человеческого?