Книга Черный крестоносец, страница 166 – Алистер Маклин

– Если вирус – любой – похищен, – продолжил давить я, – то тот, кто его похитил, – безумец. Всего в нескольких милях отсюда Кеннет, правый приток Темзы. Откуда вы знаете, что сейчас этот безумец не ссыпает чертовы микробы в реку?

– А откуда я знаю, что вы останетесь там, если хомяк все-таки сдохнет? – упорствовал Кливден. – Господи, Кэвелл, вы всего-навсего человек. Если этот хомяк сдохнет, неужели вы думаете, я поверю, что вы останетесь там до тех пор, пока не умрете с голоду? Или, скорее, от асфиксии, когда закончится кислород? Разумеется, вы выйдете!

– Хорошо, генерал, предположим, я вышел. Я все еще в защитном костюме и с дыхательным аппаратом?

– Безусловно, – резко ответил он. – Если нет, а помещение заражено, то вы не выйдете. Вы умрете.

– Ладно, давайте еще раз. Идемте. – Я вывел его в коридор, указал на последнюю дверь в коридоре, через которую мы с ним прошли. – Эта дверь газонепроницаемая. Я это знаю. Как и те двойные наружные окна. Станьте у этой двери, пусть она будет чуть приоткрыта. Дверь главной лаборатории открывается в ее сторону – вы меня увидите, как только я начну выходить. Согласны?

– К чему вы клоните?

– Вот к чему. – Я достал свой автоматический «ханятти», снял с предохранителя. – Возьмите его. Если дверь лаборатории откроется, а я все еще буду в защите, можете выстрелить в меня. С расстояния пятнадцать футов, имея в запасе девять патронов, вы вряд ли промахнетесь. Потом закройте дверь коридора. Вирус все еще заперт в блоке «Е».

Он взял оружие из моих рук, медленно, неохотно, неуверенно. Однако, когда он наконец заговорил, ни в его глазах, ни в голосе не было ни капли неуверенности.

– Вы понимаете, что я им воспользуюсь, если придется?

– Конечно понимаю. – Я улыбнулся, хотя мне было не до смеха. – Судя по тому, что я услышал, лучше умереть от пули, чем от дьявольского микроба.

– Простите, что сорвался, – тихо сказал он. – Вы храбрый человек, Кэвелл.

– Не забудьте упомянуть об этом, когда будете составлять некролог для «Таймс». Суперинтендант, может, прикажете вашим парням закругляться с фото и отпечатками?

Двадцать минут спустя помощники закончили работу, а я, в полной экипировке, готов был идти. Остальные смотрели на меня растерянно, с особой нерешительностью, свойственной людям, когда им кажется, что нужно бы произнести прощальную речь, а подходящие слова никак не идут в голову. Пара-тройка кивков, полувзмах руки – и меня оставили в одиночестве. Все проследовали через коридор и вышли в следующую дверь. Все, кроме генерала Кливдена, который остался у открытого дверного проема. Некое смутное чувство приличия все-таки подсказало ему держать мой «ханятти» за спиной, чтобы я его не видел.

Тесный защитный костюм сковывал движения, дыхательный аппарат давил на затылок, от избытка кислорода пересохло во рту. Впрочем, возможно, что во рту у меня пересохло вовсе не от этого. Три сигареты, выкуренные за последние двадцать минут (моя дневная норма, поскольку принимать медленный яд я предпочитаю в виде трубки), тоже этому способствовали. Я попробовал придумать убедительную причину, почему мне не следует входить в эту дверь, но это не помогало: убедительных причин было столько, что выбрать из них одну не получалось, и я бросил эту затею. В последний раз тщательно проверил костюм, маску и кислородные баллоны, но таким образом я лишь обманывал себя: это была уже пятая, последняя тщательная проверка. Наконец гордость взяла верх. Я начал набирать код на массивной стальной двери.