Книга Черный крестоносец, страница 181 – Алистер Маклин

– В «обсерватории Чессингема»? Слышал о ней. Никто не может подтвердить, что вы были там?

– Нет. – Он снова нахмурился, размышляя. – Это имеет значение? У меня даже велосипеда нет, а в это время ночи общественный транспорт не ходит. Если до половины одиннадцатого я был здесь, я бы в любом случае до четверти двенадцатого не успел добраться в Мордон. Дотуда четыре с половиной мили.

– Вам известно, как было совершено преступление? – спросил я. – То есть вы слышали об этом? Кто-то совершил обманный маневр, чтобы подельник успел вырезать дыру в заборе. Отвлекающий скрылся на фургоне «бедфорд», угнанном из Альфрингема.

– Слышал что-то такое. Полицейские не особо распространялись, но слухи ходили.

– Знаете, что фургон бросили в каких-то ста пятидесяти ярдах от вашего дома?

– В ста пятидесяти ярдах! – непритворно удивился он и мрачно посмотрел на огонь в камине. – Это плохо, да?

– А вы как думаете?

Чессингем немного подумал, затем усмехнулся:

– Я все же туговато соображаю. Но это не плохо, это хорошо. Если бы я был за рулем этого фургона, мне бы сначала пришлось отправиться за ним в Альфрингем – выйдя отсюда после половины одиннадцатого. Кроме того, если бы это я был за рулем, я, очевидно, ехал бы не в Мордон, а, наоборот, оттуда. В-третьих, я не настолько глуп, чтобы бросить машину прямо у дома. В-четвертых, я не умею водить машину.

– Довольно убедительно, – согласился я.

– Могу привести еще более убедительные аргументы, – взволнованно произнес он. – Господи, как же я не подумал! Идемте в обсерваторию.

Мы поднялись наверх, прошли мимо двери на втором этаже, из-за которой доносились голоса – миссис Чессингем и Мэри беседовали. С помощью приставной лестницы мы попали внутрь будки, установленной по центру плоской крыши. Один торец будки был зашит фанерой, вход закрывала штора. У другого торца под куполом из органического стекла стоял на удивление большой зеркальный телескоп.

– Это мое единственное увлечение, – сказал Чессингем, напряжение на его лице сменилось безудержным восторгом энтузиаста. – Я член секции Юпитера Британской астрономической ассоциации, регулярно печатаюсь в журналах по астрономии – некоторые из них почти исключительно держатся на работе таких любителей, как я. И скажу я вам, нет большего профессионала, чем астроном-любитель, окончательно и бесповоротно подсевший на это дело. Вчера ночью я не спал почти до двух – делал серию фотографий большого красного пятна Юпитера и его спутника Ио во время затмения для «Ежемесячника астронома». – Он облегченно расплылся в улыбке. – Вот письмо, в котором мне поручили их сделать после того, как им понравились другие мои работы.

Я взглянул на письмо. Разумеется, оно было подлинное.

– Сделал шесть снимков. Не хочу хвастаться, но они прекрасны. Сейчас я их вам покажу.

Он исчез за занавеской, за которой оказалась фотолаборатория, и вернулся с кипой явно свежих фотографий. Я взял их в руки. По мне, они были ужасны – просто масса сероватых точек и полос на мутном черном фоне.

– Неплохо, правда?

– Неплохо. – Я ненадолго задумался и спросил: – А по этим снимкам кто-нибудь может сказать, когда они были сделаны?

– За этим я и привел вас сюда. Отправьте их в Гринвичскую обсерваторию, попросите вычислить точную широту и долготу этого дома, и они через тридцать секунд вам скажут, когда была сделана каждая из фотографий. Вот, возьмите.