Книга Черный крестоносец, страница 206 – Алистер Маклин

– Боже милостивый, как вы друг другу подходите, парочка хитрецов, – изумился я. – Полагаю, навести справки вам и в голову не пришло. А какой в этом смысл? Вы знали, что напрасно потратите время. Никакого дяди Джорджа не существовало – у вашей матери никогда не было брата, и для вас это не новость. Что скажете, Чессингем? У вас было время придумать объяснение поубедительнее, откуда взялась эта тысяча. Прежнее никуда не годится.

Он вообще был не в состоянии думать. Посмотрел на меня с трагической безысходностью, перевел взгляд на сестру, затем уставился в пол.

– В общем-то, спешить некуда, – подбодрил я. – У вас еще будет несколько недель, чтобы сочинить более увлекательную историю. А сейчас мне нужно увидеть вашу мать.

– Не вмешивайте сюда маму, черт бы вас побрал! – Чессингем так резко вскочил на ноги, что опрокинул стул. – Она старая больная женщина. Оставьте ее в покое, слышите, Кэвелл?

– Скажите вашей матери, что я поднимусь к ней через минуту, – сказал я Стелле.

Чессингем пошел на меня, но сестра преградила ему путь:

– Не надо, Эрик. – Она метнула взгляд, едва не пригвоздивший меня к стене, и с горечью добавила: – Ты же видишь, мистер Кэвелл из тех, кто всегда добивается своего.

И я пошел добиваться своего. Беседа с миссис Чессингем заняла не более десяти минут, которые оказались не самыми приятными в моей жизни. Спустившись вниз, я обнаружил, что Чессингем с сестрой ждут в прихожей. С бледным, испуганным лицом и заплаканными карими глазами, Стелла подошла ко мне и в отчаянии сказала:

– Вы совершаете страшную ошибку, мистер Кэвелл, ужасную ошибку. Эрик мой брат. Я знаю его, хорошо знаю. Клянусь, он совершенно ни в чем не виновен.

– У него будет шанс это доказать. – Временами я испытываю к себе острую ненависть, и это был как раз такой случай. – Чессингем, на вашем месте я бы собрал необходимые вещи. Минимум на несколько дней.

– Вы меня забираете? – обреченно проговорил он.

– На это у меня нет ни ордера, ни полномочий. Но за вами все равно придут, не волнуйтесь. И не вздумайте пуститься в бега. Дом оцеплен, даже мышь не проскочит.

– Дом… оцеплен? – Он вытаращил глаза. – Хотите сказать, что вокруг полицейские?..

– Думаете, мы вам позволим сесть в первый же самолет и смыться из страны? – усмехнулся я. – Как это сделал дядюшка Джордж?

Это была отличная финальная реплика, больше я решил ничего не добавлять.

Хартнеллы были следующими и последними, кому я собирался нанести визит в то утро, прежде чем наконец позавтракать. На полпути к их дому я остановился у телефонной будки на безлюдном участке трассы, рядом с лесом, и позвонил в «Приют извозчика». Вскоре Мэри взяла трубку. После того как она спросила о моем самочувствии, узнала, что прекрасно, и обозвала – скажем мягко – лжецом, я сообщил, что вернусь в гостиницу после девяти, и попросил к тому времени заказать завтрак и пригласить Хардангера, если он сможет прийти.

Я вышел из будки и, хотя машина стояла неподалеку, побежал к ней, поскольку дождь так и хлестал не переставая. Несмотря на спешку, я вдруг замер с наполовину открытой дверцей машины: по дороге в мою сторону шел какой-то тип. Сквозь дождь и на расстоянии около сотни ярдов он выглядел приличным гражданином средних лет в плаще и шляпе, однако на этом сходство с нормальным человеком заканчивалось. Он двигался по залитому дождевыми стоками кювету, подпрыгивая на правой ноге, расставив для равновесия руки в стороны и одновременно пиная перед собой ржавую консервную банку. С каждым таким прыжком у него из-под ног веером разлетались брызги.