Книга Черный крестоносец, страница 208 – Алистер Маклин

Медленно и осторожно – от любого резкого движения у меня отвалилась бы голова – я обвел взглядом место, в котором находился. Ничем не примечательное помещение, как и любой другой почти пустой погреб: окно, закрытая дверь, винный стеллаж и я. Могло быть и хуже. Никто не льет сюда воду, чтобы я захлебнулся, не пускает отравляющий газ, змеи и ядовитые пауки тоже отсутствуют. Просто погреб и я. Но и хорошего тоже мало.

Я подался вперед, к стеллажу, и попробовал разорвать шнур, со всей силы дергая ногами, но добился лишь того, что мне стало еще больнее. Попытался освободить руки, заранее зная, что лишь напрасно потрачу время, и почти сразу бросил это занятие. Интересно, как долго придется ждать смерти от голода или жажды?

«Не кисни, Кэвелл, – сказал я себе. – Соображай, как будешь выбираться». Я стал размышлять, изо всех сил стараясь не обращать внимания на головную боль, но ничего путного из этих размышлений не вышло: думать получалось лишь о том, как мне больно и плохо.

И тут внезапно я заметил «ханятти». Проморгался, помотал головой и внимательно посмотрел еще раз. Никаких сомнений: из-под левого борта куртки торчит его рукоятка. Я не сводил с нее изумленного взгляда – не померещилась ли, но она никуда не исчезала. В затуманенном мозгу мелькнула мысль: как тот или те, кто затащил меня сюда, забыли про пистолет? Потом я понял: они не забыли, они его даже не искали. Полицейские в Англии не носят при себе оружия. Я так или иначе отношусь к полицейским, а значит, и пистолета у меня нет.

Я поднял левое плечо и опустил голову как можно ниже и левее, одновременно отталкивая щекой борт. С третьей попытки мне удалось дотянуться зубами до рукоятки, но зубы просто соскользнули с округлой поверхности, когда я попробовал зацепиться и вытащить пистолет из кобуры. Четырежды я повторил это упражнение и сдался. Выгибать неестественным образом шею и без того доставляло неудобства, а вкупе с последствиями удара дубинкой такая нагрузка привела к тому, что погреб медленно поплыл у меня перед глазами. Одновременно правую часть грудины пронзила острая боль, и я мрачно задался вопросом, не пропорото ли легкое осколком ребра. Меня бы уже ничто не удивило, так мне было плохо.

Немного отдохнув, я изловчился и встал на колени. Затем резко согнулся в поясе, почти достав головой до бетонного пола, чтобы вытряхнуть «ханятти» из кобуры. Ничего не вышло. Я попробовал еще раз, не рассчитал рывок и упал лицом вниз. Когда в голове наконец прояснилось, я повторил процесс, пистолет все-таки выскользнул из кобуры и с грохотом упал на пол.

В подвальном полумраке я стоял на коленях и с тревогой смотрел на оружие. Какой-нибудь тип с садистскими наклонностями вполне мог развлечься, вынув патроны и вложив пустой пистолет обратно в кобуру. Но мне повезло не нарваться на юмориста: на индикаторе заряда цифра 9 значит магазин полный.

Я скрючился на полу, подхватил «ханятти» связанными руками, снял с предохранителя и подтащил к своему правому боку, насколько позволяло неестественно выгнутое левое плечо. Мне мешала куртка, но я все же исхитрился и вытянул пистолет так, чтобы видеть три дюйма ствола. Потом подобрал колени и подался вперед, пока ступни не оказались в пятнадцати дюймах от дула.

Некоторое время – совсем недолго – я размышлял, не пальнуть ли в шнур, которым связаны лодыжки. Возможно, этот фокус и удался бы Буффало Биллу, но даже он вряд ли показывал чудеса меткости при тусклом свете и с онемевшими руками, связанными за спиной. Вероятность того, что достигнутый результат поспособствует исполнению желания двух лондонских хирургов, мечтавших ампутировать мне левую ногу, составляла тысячу к одному. Я решил сосредоточить внимание на восемнадцатидюймовом жгуте, которым мои ноги были привязаны к стеллажу. Прицелился как мог и нажал на спусковой крючок. Мгновенно и разом произошли три вещи: мне показалось, что отдачей от выстрела мне сломало большой палец неестественно изогнутой правой руки; от звукового эффекта в замкнутом пространстве едва не лопнули мои барабанные перепонки; кроме того, я почувствовал, как мои волосы шевелит ветерок от срикошетившей пули, которая пролетела на расстоянии в полудюйм от возможности навсегда покончить с моими проблемами. Ах да, произошло вот еще что: я промахнулся.