Онлайн книга «Черный крестоносец»
|
– Я? Разумеется, нет. Кто он мне? Или я ему? К черту преподобного! – Но он такой хороший человек! – Трудно было сказать, что Марику ужаснуло больше, нечестивость или же такое черствое равнодушие. – Он же с вами по душам разговаривал… – Да он навязался. Пускай теперь о себе позаботится. Словно бы не веря своим ушам, Марика сказала, подчеркивая каждое слово: – Вам просто плевать. – Именно. – Маршал был прав, а я ошибалась. Надо было послушать умудренного опытом человека. Виселица – это еще слишком мягкое наказание для вас. Вы, похоже, самый эгоистичный, самый корыстный человек на свете. – Ну… лучше быть лучшим хоть в чем-то, чем вообще ни в чем, – рассудительно ответил Дикин. – Что напоминает мне кое о чем по-настоящему хорошем. – Он встал. – О бурбоне губернатора. Прекрасная возможность угоститься, пока все заняты. Он двинулся по коридору мимо купе губернатора и Марики. Пару секунд она оставалась на месте, по-прежнему разгневанная, но теперь еще и немного озадаченная, затем, чуть поколебавшись, поднялась и тихонько последовала за Дикином. Когда она оказалась на пороге офицерского салона, Дикин стоял перед винным шкафом рядом с диваном у передней стены салона. Он плеснул в стакан бурбона и осушил его одним жадным глотком. Уже без всякой злости, лишь с удивлением и непониманием, Марика продолжала наблюдать за Дикином, который налил новую порцию виски, выпил половину и, повернувшись направо, уставился невидящим взглядом в окно. На его худощавом лице, исполненном угрюмости и горечи, проступила пугающе безжалостная суровость. Нахмурившись, с широко раскрытыми глазами от изумления, Марика медленно и бесшумно двинулась по салону и была почти в четырех футах от Дикина, когда тот обернулся со все тем же суровым выражением. Марика сжалась и отшатнулась, словно бы ожидая, что Дикин ее ударит. Он осознал ее присутствие лишь спустя несколько мгновений, и тогда его лицо постепенно приняло свое обычное выражение, а точнее, отсутствие такового. – Вы меня напугали, мадам, – учтиво произнес он. Не ответив, Марика, словно сомнамбула, в каком-то зачарованном изумлении шагнула вперед, подняла руку и осторожно, если не с опаской прикоснулась к лацкану пиджака Дикина, затем прошептала: – Кто вы? – Джон Дикин, – пожал плечами он. – Что вы за человек? – Вы слышали, что сказал маршал… – Он осекся, стоило из коридора донестись шуму голосов – громких голосов, живо вызывающих в воображении энергичную жестикуляцию. Первым в салон вошел Клермонт, за ним губернатор, Пирс и О’Брайен. Полковник продолжал: – Если его нет в поезде, значит выпал и лежит где-нибудь на обочине. А в поезде его нет. Если вернуться задним ходом, скажем, миль на пять… Однако полковника перебил Фэрчайлд, поскольку к его бесчисленным бедам добавилась еще одна напасть: – Черт побери, Дикин, это мой виски! Тот признательно кивнул: – И притом отменный! Таким и угощать не стыдно! Без всякого предупреждения Пирс шагнул вперед и изо всех сил ударил Дикина по правому запястью, так что стакан вылетел у того из руки. Марика непроизвольно и неожиданно для себя самой, не говоря уже о присутствующих мужчинах, вскричала разгневанно: – Какой же вы храбрец, маршал, с этим вашим револьвером на поясе! За исключением Дикина, все изумленно уставились на нее. Затем Пирс снова повернулся к Дикину, и удивление на его лице сменилось презрением, отразившимся в каждом его жесте, когда он достал из кобуры кольт, бросил его на диван и приглашающе усмехнулся Дикину. Тот, однако, никак не отреагировал. Тогда маршал замахнулся левой рукой и тыльной стороной сжатого кулака нанес ему сильный удар в нижнюю челюсть – самый унизительный удар, который можно нанести мужчине. Дикин пошатнулся и грузно опустился на диван, но уже через несколько секунд, на протяжении которых присутствующие представители сильного пола буквально не знали, куда деваться от стыда за утраченную мужественность, встал, вытер кровь с разбитой губы и перебрался в противоположный угол салона, возле выхода в коридор, где под аккомпанемент скрипа тормозов остальные устремились мимо него на площадку вагона, чтобы высматривать пропавшего священника. Марика медленно двинулась вслед за ними и остановилась перед Дикином. Достав из ридикюля батистовый носовой платочек, она промокнула ему рассеченную губу, а когда заговорила, тон у нее был очень спокойным, едва ли не мягким: |