Онлайн книга «Черный крестоносец»
|
Я услышал, как она легла в свою кровать и тихо сказала: – Ты просил меня сосчитать, сколько китайцев войдет и выйдет из того длинного барака. – И сколько же? – Восемнадцать. – Восемнадцать! – Я насчитал только восемь. – Да, восемнадцать. – Не заметила, что они несли с собой, когда выходили? – Никто не выходил. По крайней мере, пока не стемнело. – Так-так. Где фонарик? – У меня под подушкой. Вот, держи. Она отвернулась, и вскоре я услышал ее медленное ровное дыхание, но я знал, что она не спит. Я оторвал полоску от пластыря и заклеил ею стекло фонарика, оставив только маленькое отверстие посередине диаметром в четверть дюйма. Затем встал около щели в шторе, через которую был виден профессорский дом. Хьюэлл ушел к себе вскоре после одиннадцати вечера. В его доме зажегся свет и через десять минут погас. Тогда я прошел к шкафу, куда слуга-китаец сложил нашу одежду, порылся в нем, светя себе тонким лучом фонарика, нашел серые фланелевые брюки и синюю рубашку и быстро переоделся в темноте. Полковник Рейн не одобрил бы ночную прогулку в белой одежде. После этого я вернулся к кровати Мари и тихо сказал: – Ты ведь не спишь? – Что тебе нужно? – В ее голосе не ощущалось ни капли теплоты. – Мари, послушай, не будь дурочкой. Чтобы обмануть их, мне пришлось обманывать и тебя, пока они находились здесь. Неужели ты не понимаешь, какое это преимущество, если тебя считают полностью обездвиженным? Чего ты от меня ждала? Что я появлюсь в дверях, опираясь на Хьюэлла и профессора, и радостно пропою: «Не волнуйся, дорогая! Это всего лишь шутка!»? – Нет, конечно, – сказала она после минуты молчания. – Так что ты хотел? Просто высказать мне все это? – На самом деле нет. Дело касается твоих бровей. – Чего? – Бровей. Ты блондинка, а брови у тебя темные. Они настоящие? Я про цвет. – С тобой точно все в порядке? – Мне нужно чем-то затемнить лицо. И я подумал, может, у тебя есть тушь… – Что же ты сразу не сказал, вместо того чтобы умничать? – Разумом она явно понимала, что меня стоит простить, но что-то не позволяло ей сделать это. – У меня нет туши. Только черный крем для обуви. В верхнем ящике справа. Я вздрогнул при мысли, что придется мазать этим лицо, но все равно поблагодарил Мари и отошел от ее кровати. Через час я и вовсе ушел. Заправил кровать так, чтобы создать впечатление, будто в ней кто-то лежит, осмотрел дом со всех сторон на случай, если около него дежурят заинтересованные зрители, и вышел через заднюю часть. Просто приподнял штору и прополз под ней. Никаких криков, воплей и выстрелов не последовало. Бентолл ушел, никем не замеченный, чему он остался несказанно рад. В темноте меня невозможно было разглядеть с пяти ярдов, хотя ветер разносил запах гуталина на расстояние раз в десять больше. Но тут ничего не поделаешь. На первом отрезке моего пути к дому профессора было не так уж важно, функционирует моя нога или нет. Из хижины Хьюэлла или из барака для рабочих мой силуэт был бы отчетливо виден на фоне моря и белого блестящего песка. Поэтому я пополз на четвереньках, пока не оказался за домом профессора, где меня уже никто не смог бы увидеть. Оказавшись за углом, я медленно и бесшумно встал и прижался к стене. Три больших тихих шага, и я уже около двери черного хода. Не успев начать, я потерпел неудачу. Входная дверь была деревянной и на петлях, поэтому я предполагал, что и у черного хода будет такая же. Но там оказалась тростниковая занавеска из бамбука, и едва я дотронулся до нее, как она начала шелестеть и шуршать, словно сотня далеких кастаньет. Я приник к двери, крепко сжимая фонарик в руке. Прошло пять минут, но ничего не случилось, и никто не пришел, а когда наконец легкое дуновение ветра коснулось моего лица, бамбук снова зашуршал. Две минуты мне понадобилось на то, чтобы, не производя особого шума, собрать в кулак двадцать стеблей бамбука, две секунды, чтобы проникнуть в дом, и еще две минуты, чтобы вернуть бамбук на место. Ночь была не очень теплой, но я чувствовал, как пот стекает со лба мне на глаза. Я вытер его, прикрыл ладонью крошечное отверстие в центре фонаря, осторожно включил его и направился в кухню. |