Книга Жестокие игры, страница 151 – Диксон Уиллоу

Мне может и нравится, что Феликс ладит с моей семьей, но это не значит, что я не сломаю Джейсу его неповрежденную руку, если он станет слишком дружелюбным с ним.

Джейс улыбается.

— Ой, ты не хочешь, чтобы я флиртовал с твоим мужчиной? Сам виноват, что влюбился в такого красавчика.

Щеки Феликса розовеют, а потом становятся ярко-красными, когда Джейс подмигивает ему.

Я знаю, что он просто дурачится, но я с ума сойду, если он не перестанет.

— Что случилось с твоей рукой? — спрашивает Джекс, меняя тему и не давая брату дразнить меня только потому, что он может.

Феликс смотрит на повязки, покрывающие большую часть его руки и ладони.

— Был небольшой инцидент в ванной.

— Инцидент? — спрашивает Джейс.

— Да, я ударил зеркало кулаком и чуть не порезался осколком. — Он улыбается им кривой улыбкой и осторожно сгибает пальцы.

Оба близнеца смотрят на него несколько секунд, затем переводят взгляд на меня, молчаливо спрашивая, шутит ли он, потому что с ним все в порядке, или ситуация все еще серьезная.

Я киваю, давая им понять, что он в основном в порядке.

— Звучит как глупость, — говорит Джекс.

— Да, особенно учитывая, что ты теперь один из нас. У нас есть групповое правило насчет самоубийств, — добавляет Джейс.

— Правда? — Феликс смотрит на нас.

Я киваю в то же время, когда близнецы говорят:

— Да.

— Это… мрачно.

— Да, но это также практично, — объясняет Джейс и сует в рот несколько картофельных чипсов. — Если кто-то из нас умрет, и будет похоже, что мы сами это сделали, то остальные поймут, что это чушь, и нам нужно будет выяснить, кто, черт возьми, это сделал.

— Мне нужно спросить о других правилах группы? — Феликс смотрит на меня.

— Лучше оставим их на другой раз, — говорю я ему.

— Я поверю тебе на слово. — Он прижимается ногой к моей под столом, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться ему как идиот. — Вы видели мою маму? — спрашивает он близнецов.

Джейс кивает.

— Минут десять назад. Она вошла, нахмурилась, сделала несколько замечаний о том, что мы съели всю ее еду, и ушла с фырканьем.

Феликс хихикает.

— С фырканьем — это идеальное описание того, как она ходит, когда злится.

— Ты ее еще не видел? — спрашивает Джекс.

Феликс качает головой, его улыбка немного исчезает.

Мы уже несколько часов как дома, а ее сын чуть не получил пулю в голову, но, конечно же, Жасмин нигде не найти. Я не удивлен, учитывая, насколько она не участвует в его жизни, но я стараюсь не показывать свое раздражение. У Феликса и так достаточно проблем. Ему не нужно, чтобы я еще и на его мать наезжал.

— Твоя мать — бездушная, корыстная сука, — говорит Джейс в своей типичной резкой манере. — И то, что она бездушная, корыстная сука, не имеет к тебе никакого отношения, понятно? Ее неудачи и недостатки не твоя вина, так что не переживай из-за человека, который не заслуживает, чтобы ты тратил на него даже секунду своей энергии. Твое рождение — это не конец ее обязанностей как родителя, и, если она не может выполнять даже минимальные обязанности родителя, это не отражается на тебе. Это просто означает, что она дерьмовый человек. Понятно?

Феликс улыбается, и напряжение в его глазах почти исчезает.

— Да, спасибо.

Джейс подмигивает и сует в рот еще одну горсть картошки фри.

— Ты все еще выглядишь грустным. Почему? — спрашивает Джекс, пронзительно глядя на Феликса.