Книга Жестокие игры, страница 152 – Диксон Уиллоу

— Ничего. — Он качает головой.

— Что значит «ничего»? — спрашивает Джекс.

— Я просто…

— Что? — подталкивает Джейс. — Не стесняйся. Мы здесь все одна семья.

— Я просто хочу извиниться за свою маму. За все то дерьмо, которое она натворила за эти годы. — Он нервно оглядывает всех за столом. — И я понимаю, почему вы так долго меня ненавидели. Я бы тоже себя ненавидел, будь я на вашем месте.

— Мы не ненавидели тебя из-за того, что сделала твоя мать, — серьезно говорит Джейс. — Мы никогда тебя не ненавидели.

— Правда?

Он качает головой.

— Мы вели себя с тобой как придурки, потому что мы ведем себя как придурки со всеми, но мы никогда не винили тебя за все это дерьмо. Или за какие-либо ее проблемы. Вспомни, что я только что сказал, — напоминает ему Джейс. — Ты не несешь ответственности за ее недостатки или неудачи.

Он быстро смотрит на меня.

— Я тоже не виню тебя ни за что из этого дерьма. — Я беру его руку в свою и переплетаю наши пальцы. — Я ненавидел живое напоминание о том, что моя мама умерла, а ее якобы лучшая подруга так хорошо утешала моего отца в его горе, что теперь она моя мачеха, но я никогда не ненавидел тебя.

Он сжимает мою руку и быстро выдыхает с облегчением.

То, как Феликс стал моим сводным братом, всегда будет болезненной темой, но не из-за него.

Наши матери познакомились и стали близкими подругами, когда Феликсу было десять, а мне одиннадцать, и они оставались близкими, пока моя мама не погибла в результате ДТП по вине невнимательного водителя, когда мне было тринадцать.

После ее смерти мама Феликса сразу же ворвалась в нашу жизнь и практически заняла место моей мамы в жизни отца под предлогом помощи ему в преодолении потери. После двух лет ее «помощи» они обручились, а менее чем через год поженились.

Это не только разозлило меня, но и разозлило близнецов не меньше.

Особенность моего семейного древа в том, что наша ветвь может выглядеть как венок, если говорить о том, как именно мы с близнецами связаны между собой. Наши отцы — братья, а наши матери были однояйцевыми близнецами. Две стороны наших семей не имеют никакого отношения друг к другу, поэтому мы связаны между собой настолько, насколько это возможно, не будучи биологическими братьями и сестрами и не вступая в инцест.

Поэтому мы выросли как братья, и близнецы потеряли не только свою тетю, когда она умерла. Они потеряли свою вторую маму.

Жасмин и моя тетя тоже были подругами. Они не были так близки, как она с моей мамой, и моя тетя действительно страдала на протяжении многих лет, наблюдая, как ее бывшая подруга захватывает жизнь ее сестры-близнеца.

Потеряв вторую маму и видя, как их мать так страдает из-за Жасмин, близнецы имеют почти столько же причин ненавидеть ее, сколько и я. Вполне логично, что он думал, что мы тоже его ненавидим после того, как мы с ним обращались на протяжении многих лет.

— Это облегчение, — говорит Феликс. — И я не совсем невиновен во всем этом. Я сильно раздражал вас, особенно когда мы были младше.

— Да, ты всегда был маленьким засранцем, — ласково говорит Джейс.

— И избалованным, — добавляет Джекс.

— Они правы, — говорю я Феликсу.

Он толкает меня локтем в бок.

— Заткнись, — говорит он, когда мой телефон вибрирует в кармане.

Я вытаскиваю его и вижу сообщение от отца.

Папа: Буду в офисе через десять минут