Книга Преступление в Блэк-Дадли, страница 253 – Марджери Аллингем

– Тут застежку на чемодане заело, – сказал кто-то позади. – Дай-ка нож.

Бандит с револьвером озабоченно посмотрел на дорогу.

– Тащи в машину, – велел он. – Больше им негде было спрятать. Все, парни, сдернулись.

Через несколько секунд четверо грабителей сидели в «бенце» вместе с драгоценным чемоданом. Мотор взревел, и машина тронулась. Главный, с револьвером, запрыгнул в нее уже на ходу. Бандиты удачно подгадали к моменту, когда дорога пустовала, и налет в целом занял меньше пяти минут.

Кэмпион включил двигатель, но не стал поворачивать и догонять налетчиков, как того отчасти боялась, отчасти желала Пенни. Он двинулся по направлению к Лондону, и стрелка спидометра закрутилась так, словно это был секундомер.

Только на узкой улочке Уитэма Кэмпион позволил себе посмотреть на спутницу. До того все внимание занимала дорога. К его ужасу, девушка была в слезах. И впервые за день он потерял хладнокровие.

– А извиниться, так дудки, – сказал Кэмпион, аккуратно свернув в большой двор за пабом «Герб гугенотов» и тормозя у заправочной колонки.

Пенни торопливо утерла слезы:

– Вы о чем вообще?

– Поэзия. Высшая радость, праздник души. Последняя строка неогеоргианского сонета, который я вам читал перед тем, как нас прервал грубый джентльмен, страдающий манией стяжательства. Помните – про майора, игравшего на дудке? Давайте я лучше с самого начала прочту.

– Нет. – Пенни сделала умоляющий жест рукой. – Ужасно мило, что вы так стараетесь меня подбодрить, но вам, человеку со стороны, не понять, насколько это серьезно. В чемодане была вещь, которая для нас важнее всего на свете. Кажется, у меня окончательно сдали нервы. Нужно идти в полицию.

Кэмпион не шевельнулся. Он смотрел на девушку глуповато-торжественно.

– В жизни не видывал, чтобы так убивались из-за пары бутылок пива. Не думал, что вы распереживаетесь.

Пенни уставилась на него. Постепенно до нее дошел смысл этих слов.

– Альберт, вы…

Он положил руку ей на запястье:

– Пенни, не портите веселье. Смотрите-ка.

До них уже доносился рокот мотора, и тут во двор медленно вполз грузовик. Разглядев, кто в кабине, Пенни испустила вздох облегчения и радости.

За рулем сидел ее брат в надвинутой на глаза кепке и дешевом желтом макинтоше с туго застегнутым воротом. На плече у него висел ремень, предполагающий наличие кожаной сумки. Картину завершал карандаш за ухом. Преображение безупречное, кто угодно поверил бы.

Настоящим шедевром была, однако, его спутница. Свой изящный беретик она сдвинула на макушку, губы намазала так, что они казались липкими, на лбу соорудила кокетливый завиток и сняла жакет. Девушка довольно улыбалась, и ее большие темные глаза сияли от удовольствия. Она крепко прижимала к груди нечто, завернутое в детское одеяльце.

– Ну вот, – сказал Кэмпион, – всего-то несколько штришков понадобилось. Гарри едет по делам и прихватил с собой супружницу и дите. Семейственность – высшая форма эффективности. Или так: моя работа – моя забота.

Пенни хихикнула:

– Вы просто чудо. А ребенок, конечно…

– На вес золота, скажем так. Ну а теперь, поскольку наше путешествие свелось к прогулке по пивным, давайте сядем в отдельном кабинете, который, я надеюсь, Вэл нам забронировал по телефону, и перетасуем нашу колоду.

Минут десять спустя в старой и душной комнатке придорожного паба Кэмпион принес Пенни свои извинения.